ФОРМУЛА ЕДИНСТВА: США-ЕВРОСОЮЗ И РОССИЯ?

Вступление

обозреватель журнала «Сенатор».

Сегодня с горечью приходится констатировать, что в течение достаточно долгого периода времени Россия фактически не имела осмысленной внешней политики. Страна, внешне сохранявшая статус и атрибуты великой державы, в своих взаимоотношениях с внешним миром бросалась из одной крайности в другую, демонстрируя собственную слабость и непредсказуемость курса. Но в последние годы ситуация принципиально изменилась: у России появилась адекватная внешнеполитическая стратегия, сформулированная в отличие от предыдущей эпохи не на идеологических догматах, а на прагматичном осознании собственных национальных интересов. Флаги стран-членов Евросоюза

Текст статьи

В послании президента РФ Федеральному Собранию изложены два ключевых тезиса, определяющих основные внешнеполитические приоритеты России на современном этапе: сближение с Европой и развитие отношений со странами СНГ. Эта двуединая формула достаточно проста, но лежит за ней многое. Казалось бы, в том, что касается европейского вектора развития, то для России он предопределён не только явными преимуществами сближения с наиболее развитой частью мирового сообщества, но и многовековым историческим опытом. Да и целесообразность политико-экономической реинтеграции постсоветских стран также не вызывает сомнения. Однако реализация любых сценариев развития в политической конкретике — задача отнюдь не лёгкая. Добиваясь реализации поставленных целей, Россия вступает в сложные взаимоотношения с самыми мощными игроками на мировой политической арене, такими как США и Европейский Союз. Для того чтобы общаться с ними на равных, необходимо, прежде всего, обеспечить динамичный рост внутренних сил страны.
Но даже при самых благоприятных условиях разрыв в уровнях экономического и социального развития будет весьма значительным в течение ближайших десятилетий. Поэтому недостаток материальных ресурсов придётся компенсировать мобилизацией интеллектуально-волевого потенциала, добиваясь превосходства в стратегии принятия политических решений и в тактике политического маневрирования. Крайне важно иметь и адекватное представление о реальных целях, к которым стремятся партнёры-соперники в большой политической игре, о побудительных мотивах и типовых алгоритмах их поведения в международных делах. Дом на Капитолийском холме в Вашингтоне

События в конце XX века привели к тому, что Соединённые Штаты остались единственной в мире сверхдержавой. Обретённое превосходство над всеми странами выглядело столь подавляющим, что в определенный период лидеры Америки не могли даже определить направление дальнейшей экспансии. Поэтому в период правления президента Клинтона избыточная мощь США обильно расходовалась в эффектных, но не слишком осмысленных войнах и иных внешнеполитических акциях, конкретные результаты которых чаще всего оказывались весьма неоднозначными.
Приход к власти прагматика Буша привёл к существенным коррективам в выборе политических приоритетов. На первых порах в центре внимания новой администрации оказались сугубо внутренние дела. Задачи внешней политики отодвинулись на второй план. Отношениям же с Россией в списке важнейших дел Буша-младшего вовсе не нашлось места. Но все изменилось после трагических событий 11 сентября 2001 года.
У Америки появился реальный враг, которого президент должен был сокрушить, дабы оправдать своё положение главы самой могущественной державы мира. В то же время необходимость ведения настоящей, широкомасштабной войны с международным террористическим сообществом создала уникальную возможность окончательно утвердить американскую гегемонию на Ближнем и Среднем Востоке. Эти два обстоятельства определили последовательность военных и политических акций США в последние месяцы.
Результаты афганской кампании на первых порах превзошли самые оптимистические ожидания. Покровительствовавший Бен Ладену режим талибов удалось сокрушить в считанные недели при минимальных для вооружённых сил США потерях. Быстрая и, как казалось, полная победа Америки в Афганистане на какое-то время создала уникальную ситуацию, когда Вашингтон мог, по существу, диктовать свои условия всему Ближнему и Среднему Востоку, не прибегая даже к силе оружия, а лишь угрожая его применить. У американских лидеров появилась возможность окончательно решить проблему с иракским президентом Саддамом Хусейном — единственным лидером региона, открыто заявляющим себя противником США.
Затем, однако, высшее военное и политическое руководство США совершило ряд стратегических и тактических ошибок. Обнародовав скандальный тезис об «оси зла», Вашингтон занял конфронтационную позицию по отношению к Ирану, который активно сотрудничал с антиталибской коалицией в Афганистане до и после 11 сентября 2001 года. Теперь Тегеран стал не менее активно искать любые возможные способы противодействия планам США в регионе.
Американцы недопустимо промедлили с оказанием серьёзной финансовой помощи правительству Карзая, в результате чего затягивается процесс формирования структур власти, не создаются вооружённые силы. В то же время американские военные продолжают боевые операции в некоторых районах Афганистана, находя там местных союзников, и невольно ввязываются в местные интриги между племенными вождями и полевыми командирами. В марте американские военные позволили вовлечь себя в серьёзный межплеменной конфликт в провинции Пактия, в результате чего там образовался серьёзный очаг сопротивления. При этом в рядах «антиамериканских» сил объединились остатки талибских отрядов, часть местных пуштунских вождей, а также местные сторонники «Хезбе Ислами». Одновременно появились сообщения о контактах иранских и иракских руководителей. Таким образом, измышлённая вашингтонскими пропагандистами «ось» стала превращаться в реальный центр противодействия американским планам.
Ещё одним крупным провалом стала вспышка террористической активности в зоне арабо-израильского противостояния, за которой последовала израильская военная операция на территории Палестинской автономии. Упустив из-под контроля развитие конфликта, Вашингтон оказался перед неприятной перспективой резкого подъёма антиамериканских настроений во всем арабском мире.
Сегодня дипломатические и военные усилия Соединённых Штатов на Ближнем и Среднем Востоке практически увязли в хитросплетениях местной политики. Наступательность войны с международным терроризмом утрачивается. Уверенно прогнозировавшаяся западными аналитиками «разборка» с Саддамом Хусейном откладывается на неопределённое время. Да и в целом становятся все более призрачными перспективы установления полной американской гегемонии в этом регионе, контроль над которым должен был стать важнейшим элементом в реализации новейшего мироустроительного проекта в духе Pax Americana.
При всех просчётах и ошибках, действия вашингтонской администрации в ходе антитеррористической кампании принесли весьма ощутимые позитивные результаты для целого ряда стран, включая Россию. Уничтожение террористической инфраструктуры талибов и установление в Афганистане более цивилизованного режима соответствует интересам Российской Федерации, прежде всего — с точки зрения обеспечения безопасности и пресечения деятельности террористических группировок и наркокартелей на территории РФ. То, что ради этого Москва не стала препятствовать военной активности США в ряде центрально-азиатских стран СНГ, представляется мерой вполне разумной и целесообразной. А вот ситуация в Грузии едва ли может вызвать такую же реакцию МИД. Контингент американского спецназа в Грузии не столько способствует нормализации положения в Панкийском ущелье, сколько позволяет грузинскому руководству противиться давлению Москвы, требующей наведения порядка в «грузинской Чечне». Так или иначе, но и в данном щекотливом вопросе российское руководство старается выдерживать дружественный по отношению к Америке тон.
Следует отметить, что в стремлении наладить партнёрские отношения с Вашингтоном Москва предприняла ряд шагов, которые в определенном смысле можно трактовать как односторонние уступки. Россия отказалась от баз Лурдес на Кубе и Камрань во Вьетнаме. Мы весьма сдержанно восприняли выход США из договора по ПРО от 1972 года, хотя ещё сравнительно недавно называли его краеугольным камнем системы сдерживания гонки стратегических вооружений. Россия достаточно спокойно смирилась с запредельными таможенными барьерами, воздвигнутыми США для ввоза российской стали. Это лишь часть тех сюжетов, в которых Москва демонстрировала свою уступчивость (или понимание) по отношению к Америке.
Вместе с тем проводимая ныне российская политика сближения с США может принести вполне ощутимые позитивные результаты в ближайшем будущем. В первую очередь это касается принципиальных для Москвы проблем ограничения стратегических наступательных вооружений и формирования нового механизма взаимодействия по линии НАТО-Россия, который должен укрепить нашу безопасность на западном направлении и частично нейтрализовать негативные последствия ожидаемого расширения Североатлантического альянса на Восток. Кроме того, в Москве рассчитывают добиться более справедливых условий торговли с Америкой и Европой. Немаловажным фактором, благоприятствующим достижению необходимых договорённостей, является атмосфера ровных, дружественных отношений Москвы с США и другими странами сообщества, которая была создана в последнее время усилиями российского руководства.
Курс на приоритетное сближение с Европой поддерживается самыми широкими слоями российского общества. Но даже в кругах интеллектуальной и политической элиты нет адекватного понимания того, что есть современная Европа и каким образом Россия может к ней примкнуть. Наибольшая путаница царит в головах российских либералов. В этой среде нередко шевелится в головах такая броская идея о вступлении России в Европейский Союз.
Говорить о полноправном членстве в ЕС как о желательной и возможной перспективе для Российской Федерации было бы уместно несколько лет назад, когда Евросоюз представлял собой своего рода «привилегированный клуб» наиболее развитых государств Старого Света. Однако за последние годы продвижение интеграционных процессов привело к качественной трансформации сообщества: теперь оно уже напоминает не межгосударственный альянс, но настоящую конфедерацию, управляемую наднациональными властными структурами. Не слишком отдалённая перспектива ЕС — превращение его в Европейскую Федерацию, в которой статус каждого из нынешних национальных государств будет примерно соответствовать нынешнему статусу российского региона или американского штата. В этот «общеевропейский дом» могут въехать и прежние социалистические страны Восточной Европы, и некоторые бывшие республики СССР. Но для российского медведя теремок явно будет маловат.
При этом следует учесть, что сами европейцы не слишком жаждут полного слияния с громадной евразийской державой. Да и для российского сознания идея отказа от самостоятельной государственности выглядит не слишком привлекательно. С учётом национальных интересов Россия должна выработать и реализовать собственную концепцию интеграции с Европой, позволяющая максимально облегчить обмены и общение во всех сферах человеческого бытия, но при сохранении в полном объёме государственного суверенитета. При этом уже сейчас просматривается ряд направлений, по которым сотрудничество России и ЕС может быть плодотворным и взаимовыгодным.
Прежде всего это экономика. Следует, однако, учесть, что сложившаяся на данный момент общая схема экономических отношений отводит России не слишком привлекательную роль поставщика сырья и потребителя европейской готовой продукции. Постепенное расширение спектра экспортируемых в Европу товаров и услуг, в том числе и продукции высокотехнологичных отраслей — важнейшая задача российской экономической дипломатии на западном направлении.
Весьма интересны и перспективы политического сотрудничества России с объединяющейся Европой, хотя в полной мере они могут реализоваться в несколько отдалённом будущем. При всей своей экономической мощи Евросоюз в настоящее время фактически вынужден играть роль «младшего партнёра» Америки. Будущая Европейская Федерация, начиная с какого-то момента вряд ли будут мириться с таким положением.
На каком-то этапе своего развития объединённая Европа должна будет избавиться от опеки США в сфере обеспечения континентальной безопасности, осуществляемой через механизмы НАТОНа каком-то этапе своего развития объединённая Европа должна будет избавиться от опеки США в сфере обеспечения континентальной безопасности, осуществляемой через механизмы НАТО. Наиболее вероятным решением проблемы может стать трансформация Североатлантического альянса в сугубо политическую организацию, при этом функции контроля над европейскими вооружёнными силами перейдут к общеевропейскому командованию. Для успеха перестройки европейско-американских отношений будущей Европейской Федерации весьма кстати окажется поддержка России.
Уже сейчас наиболее дальновидные представители европейского политического истэблишмента просматривают возможности усложнённой политической игры не в двухполюсной схеме Россия-Запад, а в геополитическом треугольнике США-Евросоюз-Россия. И здесь также открываются весьма заманчивые возможности для собственных политических инициатив Москвы.
Самой значительной помехой в процессе формирования равноправных отношений России с Европой является сейчас относительная экономическая слабость страны, не только отставшей в развитии, но и утратившей в XX веке ряд ценнейших в экономическом отношении территорий. Последнее обстоятельство может быть в той или иной мере исправлено в ходе процессов реинтеграции постсоветского пространства, осуществляемых в рамках ЕВРАЗЭС, а также в формате двусторонних отношений России с Белоруссией, Казахстаном, Украиной и т.д. Таким образом, интеграционная деятельность Москвы в ЕВРАЗЭС в полной мере соответствует задачам равноправного участия России в процессах общеевропейской интеграции. В свою очередь любое продвижение по направлению к Европе укрепляет позиции Москвы на переговорах с партнёрами по СНГ, усиливает значение России как главного локомотива объединительных процессов. Идти вместе с Россией в Европу — весьма популярный и актуальный лозунг для значительной части политических элит в разных государствах СНГ

   
  1. 5
  2. 4
  3. 3
  4. 2
  5. 1

(1 голос, в среднем: 5 из 5)

Материалы на тему