НАСЛЕДИЕ РИМСКОГО ПРАВА

Вступление

доктор юридических наук.

Наследие Римского праваПовествуя о создании законов XII таблиц, древние авторы единогласно утверждают, что римляне чуть ли не целиком взяли наиболее знаменитые в середине V века до Р.Х. законы Солона из Афинского полиса. Децемвирами использовались и так называемые «законы Ликурга» из Спарты, и правовые нормы некоторых южноиталийских, греческих полисов. Несомненно, и некоторое влияние в III-II веках до Р.Х. отдельных правовых норм карфагенян, по крайней мере, в области земельного права...

Текст статьи

Леонид Кофанов — профессор, доктор юридических наукАвторитет, которым римское право обладало в Европе на протяжении столетий, можно считать уникальным явлением. На первый взгляд, его распространение в странах античной и средневековой Европы является следствием длительного политического господства Рима и влияния христианства. Однако глубочайшее проникновение этого юридического института в национальные культуры всего цивилизованного мира нельзя объяснить лишь внешними причинами. Скажем, христианство взяло на вооружение институты римского права потому, что оно содействовало успеху распространения учения Христа, отражая в правовой сфере идеи всеобщей справедливости и универсализма. Римское право само по себе обладало рядом внутренних черт, привлекавших к нему обитателей Европы. Кроме того, вполне можно предположить, что римское право не являлось продуктом творчества лишь одного народа — римлян, а вобрало в себя весь многовековой и позитивный юридический опыт древних культур Средиземноморья.
Каковы были эти внутренние свойства римского права, в чем состояла их привлекательность? — попробуем ответить на этот вопрос, рассмотрев некоторые особенности формирования римского права и его распространения в древней Европе.

 

 

ЗАКОНЫ ЛИКУРГА И СОЛОНА

Рим всегда был более или менее открытой общиной, принимавшей новых граждан независимо от их этнического и религиозного статусов. Недаром древние авторы удивлялись, что римляне даже из рабов делают граждан, готовых защищать свое новое отечество. Римское гражданство было предметом особого вожделения многих средиземноморских народов, и римляне стремились обеспечить им, по крайней мере, сильнейшую часть народа, который подпадал под их влияние. Итог такой политики известен: все жители необъятной Римской империи стали ее гражданами.
Принцип впитывания, органического присоединения к себе всего объективно полезного господствовал не только в системе римского гражданства. Вся римская культура — это глубокий органичный синтез элементов культур самых разных средиземноморских народов. Римский автор Симмах писал: «Оружие мы заимствовали у самнитов, знаки отличия — у этрусков, а законы — из обители Ликурга и Солона».

В современной популярной и даже научной литературе довольно часто встречается весьма низкая оценка вклада римлян в античную культуру. Якобы римляне были простыми эклектиками, не дали миру ничего или почти ничего ни в искусстве, ни в философии, ни в науке. Безусловно, римляне были весьма восприимчивы к чужим культурам, однако они не слепо заимствовали достижения других народов, а синтезировали их, творчески перерабатывая и вбирая самое ценное. Эта открытость свидетельствует не о слабости, а об огромном позитивном потенциале самой римской культуры, способной вобрать в себя и переварить столько чуждых элементов, придав им новые черты, очищенные от узко национальных или кастовых интересов или ограничений.
Именно так обстояло дело и в римском праве, где римляне в синтезе узконациональных и общеевропейских универсальных институтов достигли наивысших результатов. Античная историческая традиция утверждает, что римляне довольно часто для управления государством и написания законов приглашали представителей соседних народов. Широко известно сакральное законодательство VIII века до Рождество Христова, сабинянина Нумы Помпилия, законы этруска с греческими корнями Тарквиния Древнего и сына рабыни то ли этрусского, то ли латинского происхождения — Сервия Туллия (Dionys), деятельность грека Гермодора Эфесского в составлении законов XII таблиц. При этом у римлян, в отличие от многих других народов древности, занятия правом и юридической практикой были весьма почитаемым видом деятельности, указывающим на аристократический статус.
Заимствования римлянами юридических норм из законодательств иных народов также были весьма обширны. Известно, что уже в царский период римляне переняли право фециалов у народа фалисков, известных своей справедливостью в трактовке международных договоров, в актах заключения мира и войны. Несколько столетий спустя, в 451 году до Р.Х., уже децемвиры при составлении XII таблиц вновь обратились к международным законам фалисков. А многие установления о характере царской власти, кстати, вместе с атрибутикой, были заимствованы римлянами у этрусков. Особенно многочисленными были обращения к греческому праву.
Повествуя о создании законов XII таблиц, древние авторы единогласно утверждают, что римляне чуть ли не целиком взяли наиболее знаменитые в середине V века до Р.Х. законы Солона из Афинского полиса. Децемвирами использовались и так называемые «законы Ликурга» из Спарты, и правовые нормы некоторых южноиталийских греческих полисов. Несомненно, и некоторое влияние в III-II веках до Р.Х. отдельных правовых норм карфагенян, по крайней мере, в области земельного права.
Приведённые факты вроде бы не свидетельствуют об оригинальности римлян в области права. Однако те же законы XII таблиц, служившие на протяжении столетий основным и единственным сводом римских законов, являлись, по меткому выражению Тита Ливия, «основным источником публичного и частного права», и включали в себя все важнейшие нормы обычного права самих римлян, относящиеся к царскому периоду и началу республики. Практически все из заимствованных норм были, что называется, «творчески переработаны, систематизированы и органически вписаны» в собственно римские обычаи.
Именно этот творческий подход римлян позволил Цицерону через 400 лет сказать: «Оттого-то знание права и доставит вам радость и удовольствие, что вы увидите, насколько наши предки оказались выше всех народов государственной мудростью; достаточно сравнить наши законы с их Ликургом, Драконтом, Солоном. Нельзя даже поверить, насколько беспорядочно — прямо-таки до смешного — все право кроме нашего. Об этом я не устаю твердить каждый день, противопоставляя мудрых наших соотечественников всем прочим людям и особенно грекам».
Главное, что отличало право римлян от законов других народов — это его систематизация. На системе римского права следует остановиться особо. Цицерон в своём трактате «Об ораторе» устами Красса утверждает: «Нет науки более легкой для изучения, чем гражданское право». Но тут же оговаривается: «…однако большинство считает иначе».
Мнение большинства основывается на многочисленности законов и юридических комментариев к ним. Цицерон же апеллирует к системности и ясности принципов римского права: «Понять и изучить это право легко, если овладеть общими началами, на которых строится всякая наука».
Несомненной удачей римлян в построении свода законов стало обращение к древним принципам религиозно-философского мироздания (в частности, к авгурской науке предвидения и философии Пифагора). Конечно, очередное хаотичное накопление новых правовых норм вновь ставило задачу их систематизации. Но римляне, будучи хорошо знакомы с системными принципами, рано или поздно справлялись с этой задачей. Так произошло и с преторским эдиктом, систематизированным во II веке, и со всей огромной массой римских юридических сочинений и императорских конституций, систематизированных императором Юстинианом в знаменитом Corpus iuris civilis.

 

 

ПРАВО РИМА — ПРАВО НАРОДОВ

Основные системные принципы построения римского права сформировались уже на раннем этапе, в VII-V веках до Р.Х. Ещё более широкими и глубокими они стали в следующем периоде, который обычно связывают с интенсивным развитием в IV-I веках до Р.Х, так называемого, «преторского права». Черты этого времени связаны со стремительным превращением Рима в Средиземноморскую державу, объединившую в своей империи десятки разных народов.
Обилие судебных тяжб заставило римлян в 366 году до Р.Х. ввести особую должность судебного магистрата — городского претора, разбиравшего иски граждан. В 247 году до Р.Х., когда во время первой Пунической войны Рим был наводнён иностранцами, была введена должность претора перегринов, в обязанности которого входило разбирать споры как между римскими гражданами и перегринами, так и между самими перегринами.
Деятельность претора перегринов основывалась не на цивильном праве, а почти исключительно на так называемом ius gentium — праве народов. Это право формировалось на международных мирных договорах и торговых соглашениях. В отдельных случаях преторы были вынуждены учитывать и действующие законы других стран. Таких дел было достаточно много, решать их следовало быстро — за 10 дней, а нормы различных стран часто противоречили друг другу и римским законам. Поэтому у преторов возникла необходимость в выработке некоторых общих универсальных юридических принципов справедливости в судебных решениях, которые удовлетворили бы интересы представителей различных стран. И такие принципы были найдены — это был особый раздел римского права ius gentium.
К вопросам права народов римские юристы относят почитание богов, родителей и отечества, защиту прав человеческой личности, манумиссии, международные договоры, раздел имущества, установление границ, строительство зданий, торговые сделки, договоры найма и обязательства, не регулирующиеся цивильным правом. Сфера применения права народов была достаточно обширна, и, соответственно, не менее обширным было его влияние на собственно римское цивильное право.
Антуан Карон: Император Август и Тибуртинская сивилла«Подобно почитанию Бога мы должны повиноваться родителям и родине… Мы должны отражать насилие и противоправность, ибо правом установлено, что если кто-либо сделает что-либо для защиты своего тела, то считается совершившим правомерный поступок; и так как природа установила между нами некое родство, то, следовательно, противоправно, когда один человек строит козни другому…
Освобождение от рабства относится к праву народов... так как по естественному праву все рождаются свободными... Этим правом народов введена война, разделение народов, основание царств, разделение имуществ, установление границ полей, построение зданий, торговля, купли и продажи, наймы, обязательства за исключением тех, которые введены в силу цивильного права».
Право народов формировалось и развивалось благодаря преторскому эдикту, включавшему и судебные решения преторов перегринов — edictum provinciale. Цивильное право также оказывало влияние на ius gentium через отдельные институты и систему в целом. В то же время многие принципы права народов активно проникали и в деятельность городского претора, и в судебные дела римских граждан. Спор между цивильным правом, требовавшим придерживаться буквы закона, и преторским, строившимся под влиянием ius gentium на универсальных принципах всеобщей справедливости, то есть духа закона, решался преимущественно в пользу последнего.
Второй период развития преторского эдикта еще более обогатил римское право и сделал его действительно универсальным для всех народов Средиземноморья. Римское право давало реальную защиту подданным Римской империи от произвола римских наместников, о чём свидетельствуют многочисленные судебные процессы I веке до Р.Х., в частности, знаменитое дело «Против Вереса». Окончание в начале II века разработки преторского эдикта и издание edictum perpetuum объективно подталкивало процесс распространения римского гражданства на всех подданных империи, что и случилось в 212 году. На этом завершился второй этап развития римского права.
Заимствования имели место и в более поздний период, относящийся ко времени несомненного господства законодательной деятельности римских императоров — к III-VI векам. Это влияние было менее явным, но зато гораздо более обширным. Наиболее значимым является официальное признание императорами христианской религии, принципы которой существенно отличались от принципов римского права.
Однако за последний век существования Западной империи римское право сумело органично слить сакральные институты языческой юридической науки и христианской морали. Настолько, что сама церковь стала строить свою деятельность не только на нормах Священного писания, но и римского права. Содержится это и в знаменитом тезисе из Corpus iuris canonici: «Церковь живёт по римскому закону».
Это влияние было обоюдным, о чем свидетельствует I книга Кодекса Юстиниана. Для римского права идея христианской справедливости и равенства людей перед Богом не была абсолютно новой, так как вполне вписывалась в блестяще изложенные Цицероном ещё в I веке до Р.Х. взгляды римлян на ius divinum и божественное происхождение права. Гармоничное существование христианской морали и римского права позволило последнему выжить, даже когда Рим погиб под натиском варваров. По меткому выражению Блаженного Августина, «На место града земного пришел град Божий». Римским правом руководствовались и в эпоху так называемых «темных веков», когда Европа, имея высокое финансово-экономическое развитие, не очень нуждалась в глубоких разработках институтов купли-продажи, найма, подряда, кредита и других.
Удивительно, но уже в VI веке германские племена стали активно реципировать, хотя и в весьма усеченно, римские юридические нормы. Завоеватели западного Средиземноморья очень быстро оказались во власти римского права. Такой же процесс происходил и в восточном Средиземноморье: не раз совершавшие на Византию набеги славянские племена в X веке вместе с христианством добровольно заимствуют и римское право. Можно сделать вывод, что сила всякой правовой культуры состоит не столько в её оригинальности и исключительности, сколько в восприимчивости к чужому опыту, в способности вырабатывать ясные системы, строящиеся на понятных, и поэтому универсальных, принципах справедливости.

 

 

БИБЛИЯ ЮРИСТА

Особого внимания заслуживает судьба Corpus Iuris Civilis Юстиниана, который на протяжении всего Средневековья и Нового времени был важнейшим источником права для многих европейских стран. К слову сказать, именно древнерусский перевод Новелл Юстиниана является древнейшим из известных переводов законодательства Юстиниана на иностранный язык. Особенно значимы Дигесты Юстиниана, которые в Средние века называли «писанным разумом». Они играли, и отчасти до сих пор играют, роль «Библии юриста». Дигесты — это сборник тысяч казусов, созданных как воображением римских юристов, так и взятых из реальной жизни. Их изучение позволяет правильно понять суть многих юридических институтов древнего Рима. Наконец, Дигесты являются источником богатейшей юридической лексики латинского языка.
И в Западной Европе, и в России юристы (особенно цивилисты) всегда сохраняли и продолжают сохранять глубокое уважение к римскому праву как основе всего современного европейского права. Однако научная юридическая школа римского права перестала существовать ещё в 50-е годах XX века. С другой стороны, российские историки — Н.А. Машкин, Е.М. Штаерман, И.Л. Маяк и другие, сохранили научную школу изучения римских источников права. Но историки порой недооценивали как самих источников, так и необходимость глубоких знаний римского права. Поэтому они не всегда правильно интерпретировали язык римских юридических понятий и терминов. Филологи-классики, в свою очередь, почти не занимались юридической латынью, достаточно далёкой от их традиционных научных лингвистических интересов.
Ещё в середине XX века российские юристы в главе с профессором И.С. Перетерским проделали гигантскую работу по переводу Дигест Юстиниана на русский язык. Перевод был издан много лет спустя, только после смерти И.С. Перетерского. К тому же он включает в себя фрагменты только первых 26 книг и составляет не более 15% от общего объёма Дигест Юстиниана. У специалистов по романским культурам до сих пор популярен базовый учебник римского права, изданный еще в середине прошлого века коллективом учёных под редакцией И.Б. Новицкого и И.С. Перетерского.
Безусловная заслуга историков состоит в том, что они никогда не переставали работать с источниками, публикуя новые переводы римских юридических памятников. Именно историки были инициаторами переиздания известного латино-русского юридического словаря Ф. Дыдынского.
Все это стало базой, позволившей группе историков, юристов и филологов-классиков, объединённых в Центре изучения римского права, начать работу по переводу всей массы Дигест Юстиниана. С самого начала работы переводчики и редакторы столкнулась с целым рядом проблем. Ведь юридическая латынь Дигест Юстиниана — это особый язык, понять и правильно интерпретировать который возможно лишь при глубоком знании не только грамматики, исторических реалий, но и всей системы римского права. Неточное понимание отдельных юридических терминов ведет к искажению смысла целых кусков юридических текстов. С этой проблемой столкнулись не только российские переводчики Дигест, но также их итальянские, английские и немецкие коллеги. Как справедливо отметил профессор Сандро Скипани, ссылаясь на слова древнегреческого переводчика Бен Сиры, «при всяком переводе на другой язык часто теряется сила (potenza) слова первоисточника, особенно если речь идёт о юридических терминах, несущих в себе определённую правовую концепцию».

 

 

КАЗУСЫ ИЛИ «ПОЛЕЗНЫЙ ИСК»

Важной целью и одновременно проблемой перевода Дигест является поиск соответствующего русского эквивалента каждому латинскому юридическому термину. Порой приходится вводить в современный русский язык для обозначения некоторых важнейших римских юридических понятий принципиально новые русские термины. Прямой перевод некоторых терминов не всегда возможен, в этих случаях каждый раз приходится решать конкретную проблему в индивидуальном порядке. В качестве примера можно привести термин actio utilis, дословный перевод которого как «полезный иск» не только не отражает содержание термина, но и вводит читателя в заблуждение относительно истинного его значения. На сегодняшний день в русском тексте Дигест имеется две вариации перевода actio utilis: «иск по аналогии» по предложению историков и «производный иск» по предложению юристов.
Необходимо было также скорректировать некоторые уже принятые ранее неточные переводы юристов. Так, например, первоначально переводчики в выборе русских эквивалентов латинским юридическим терминам ориентировались на уже имеющийся перевод И.С. Перетерского. Однако при всем уважении к выдающемуся российскому учёному необходимо отметить, что далеко не во всех случаях его перевод того или иного термина является правильным. Например, И.С. Перетерский всегда переводит термин pactum как «договор», что в некоторых случаях приводит к абсурду отдельные утверждения римских юристов. Так, фраза ne ex pacto actio nascatur переводилась бы как «из договора иск не возникает», что прямо противоположно смыслу данного утверждения римского юриста. Соответственно, везде при употреблении термина pactum он переводился словом «соглашение».
Переводы историков тоже не всегда отличаются точностью, что, как правило, связано с недостаточным знанием римского частного права. Так, например, историк Е.М. Штаерман переводил термин proprietarius как «владелец», а термин possessor как «собственник», не улавливая огромной разницы между институтами собственности и владения.
С этой же проблемой незнания римского частного права связаны и ошибки переводов филологов-классиков. Они, стремясь к унификации перевода, забывают, что один и тот же термин в разных контекстах имеет иногда прямо противоположное значение. Термин lex не всегда означает «закон». В юридических текстах он может означать, например, и дополнение к основному договору или соглашению сторон. Весьма характерен в этом смысле термин socius, значение которого может значительно меняться в зависимости от контекста. Наиболее нейтральный его перевод на русский язык — это слова «товарищ» или несколько устаревшее «компаньон». Однако в зависимости от контекста он может переводиться как «совладелец», так и «сособственник».
Грамматика юридической латыни имеет некоторые свои особенности, которые порой ускользают от филологов. Например, право не любит сослагательного наклонения, поэтому конъюнктив во многих случаях следует переводить будущим временем, особенно в конструкциях «если…, то…». Вообще, главное в юридическом тексте — это адекватное отражение смысла текста, а не буквальный перевод, часто искажающий или затемняющий смысл первоисточника. Здесь хотелось бы повторить цитату из Иеронима, удачно применённую Сандро Скипани по отношению к главной цели перевода Дигест на современный язык: «Одни занимаются слогами и правилами написания, мы же ищем смысла (слов)».

 

 

КЛЮЧ ОБЩЕПРАВОВОГО ПРОСТРАНСТВА

Значение русского перевода Дигест для высшего юридического, исторического и филологического образования и русской правовой культуры трудно переоценить. Практически все современное европейское право в основе своей опирается на римское право. Объединение Европы в единое правовое пространство в значительной мере облегчается тем, что юристы этих стран говорят на едином языке основных юридических понятий — языке римского права. До 80% всех юридических терминов в этих странах — это термины римского права.
В современном российском праве юридическая терминология латинского происхождения тоже весьма заметна. Но России как европейской державе сегодня особенно необходимо говорить со странами Европейского союза на одном юридическом языке, поэтому нужно готовить специалистов международного и гражданского права с более глубоким знанием основ. Иногда ссылка на «писаный разум», т.е. на глубоко продуманные, логически обоснованные и выверенные веками постулаты римского права, и сегодня может служить весьма серьёзным аргументом при обсуждении международных и общеевропейских правовых вопросов.
В качестве примера жизненности принципов римского права в современных условиях можно привести сборник юридических казусов, выбранных из Дигест Юстиниана (в редакции Мануеля Гарсия Гарридо), ставший в современной Испании бестселлером у далёких от древнеримского права практикующих адвокатов. Действительно, для адвоката не так важно, когда произошёл тот или иной казус. Важнее логическое обоснование его разрешения, чем особенно богаты Дигесты Юстиниана.
Сегодня юристы Италии, Германии, Испании, Голландии и Польши работают над идеей более широкого применения принципов римского права в современной практике. Особенно известна книга Райнхарда Циммермана. Отталкиваясь от практики применения так называемого «римско-голландского права» в современной ЮАР, он говорит о желательности и возможности возрождения пандектного права в объединённой Европе в качестве ядра общеевропейского гражданского права. России необходимо присоединиться к этому процессу, а перевод Дигест Юстиниана является именно тем ключом, который должен помочь ей открыть дверь в общеевропейское правовое пространство.
Важность дальнейшей разработки современного римского права связана ещё и с тем, что оно находится вне политики и вне ангажированных политических и правовых теорий. Дигесты Юстиниана демонстрируют главенство принципа максимального сочетания общих и частных интересов. Например, российский учёный В.А. Савельев на примере анализа Дигест Юстиниана блестяще продемонстрировал, что в Риме никогда не существовало института абсолютной частной собственности, а защита частных интересов была обусловлена соблюдением правил, в том числе и общественных. Вместе с тем, римское право воспитывает в юристах чувство глубочайшего уважения к правам собственника, истинного хозяина, созидателя. Оно всегда гармонизировало отношения в обществе, направляя его к созиданию, а не самоуничтожению.
Общеправовая культура, владение языком римских юридических терминов важно не только для юристов, но и вообще для гуманитариев. Ведь одна из целей современного гуманитарного образования — это воспитание общества, в котором право является достоянием всех граждан, а не отдельных элит. Хотелось бы верить, что усилия, предпринимаемые российскими юристами и историками для издания Дигест Юстиниана и иных римских правовых источников, издание научного журнала «Древнее право», создание курсов повышения квалификации по римскому частному праву для преподавателей юридических вузов России и стран СНГ будут способствовать росту российской правовой культуры. А возрождение российской научной школы римского права в будущем позволит сблизить правовые системы Европейского Союза и Российской Федерации.

 

НАШЕ ДОСЬЕ: ЛЕОНИД КОФАНОВ

Леонид Кофанов — профессор, доктор юридических наукОкончил исторический факультет МГУ имени М.В. Ломоносова, был сотрудником Института археологии АН СССР, а после службы в Советской Армии работал в Государственном историческом музее.
Кандидат исторических наук — учился в аспирантуре Института всеобщей истории АН СССР и защитил диссертацию по теме «Долговой вопрос в раннем Риме». С 1992 года и по настоящее время — научный сотрудник Института всеобщей истории РАН. В 1996 году при содействии Института всеобщей истории РАН и Юридического факультета МГУ основал фонд «Центр изучения римского права» и журнал «Древнее право».
Доктор юридических наук — в 2001 году, на юридическом факультете МГУ, защитил диссертацию по теме «Возникновение и развитие римского права в VIII-V веках до нашей эры». В 2001 году на юридическом факультете МГУ организовал постоянно действующие курсы повышения квалификации по римскому частному праву для аспирантов и преподавателей вузов России и стран СНГ.
Леонид Кофанов — инициатор и ответственный редактор издания первого полного русского перевода Дигест Юстиниана, является автором многочисленных статей и отдельных монографий по римскому праву

   
  1. 5
  2. 4
  3. 3
  4. 2
  5. 1

(0 голосов, в среднем: 0 из 5)

Материалы на тему