НОВАЯ РОССИЯ: КАК ЭТО БЫЛО

Вступление

публицист, общественный деятель.

Россия, Москва, КремльЗависимая Россия возникла во многом как случайный продукт разложения СССР. Ущерб от либеральных реформ, проводившихся частью в корыстных целях, частью в интересах США, частью от простой неграмотности, сопоставим с последствиями Великой Отечественной войны.
Народ, брошенный в нечеловеческие условия существования, выстоял, сохранив минимально необходимые для выживания производства и территориальную целостность страны, изменил не только экономику, но и психологию общества, сумев вернуться к осознанию своих национальных интересов как главного вектора развития.
Именно поэтому, несмотря на демографическую катастрофу, утрату интеллектуального и технологического лидерства, глубочайшие структурные проблемы, насаждение заведомо неэффективной однопартийной политической системы и подчиненность государства «новым олигархам», Россия не просто сохранила возможности развития, но и переживает сегодня подлинное национальное возрождение.

Текст статьи

ИНЕРЦИЯ РАСПАДА

Михаил ДелягинИстория реформ в России переписывалась столько раз, что восстановить подлинный ход и причины событий не могут порой даже их участники.
Ни в коей мере не претендуя на полноту изложения, следует признать, что основной причиной реформирования и распада СССР стала всеобъемлющая исчерпанность возможностей развития директивно планируемой экономики и её окончательное поражение в конкуренции с США. Ощущение этого породило идею горбачёвских реформ, причём зависть к «победителям» автоматически привела к механическому копированию их достижений.
В области экономики такое копирование привело к тому, что рыночные отношения, в СССР имевшие ограниченные масштабы и загнанные глубоко в недра общественной жизни, не просто вышли на её поверхность, но и пронизали все государство.
Новая система ценностей и понимание новых возможностей подвигло полностью разложившийся к тому времени госаппарат на проведение ре-форм в целях собственного обогащения. Что бы ни говорили досужие публицисты, первый этап реформ, начатый в 1988 году, носил целостный, системный характер и был направлен на максимальное обогащение в первую очередь госаппарата.
Кооперативы создавались как инструмент вывода товаров из сектора с низкими фиксированными ценами в сектор с высокими «свободными» ценами, биржи служили средством переориентации и концентрации товарных потоков, а либерализация валютного регулирования позволила мгновенно направить эти потоки за рубеж. Понятно, что вся эта система работала с активным участием и прямым покровительством высших чиновников, руками коммерсантов зарабатывавших огромные (по их представлениям) деньги.
Деятельность этой системы за 4 года полностью разбалансировала экономику страны и окончательно разложила государство, в результате чего единственным способом восстановления экономической стабильности стало использование стихии рынка при помощи либерализации цен.

Государства как системы институтов фактически не существовало; союзные министерства были окончательно закрыты 15 ноября 1991 года, а российские существовали лишь на бумаге. Поэтому никакие сложные действия, пусть даже совершенно необходимые (как, например, ограничение произвола монополий при либерализации цен и проведение приватизации перед ней) были технологически невозможны. Хаос привёл к власти наименее ответственную и грамотную часть экономического сообщества России, которая стремилась во многом к достижению личных целей и не только не представляли себе масштабов проблем, но и не интересовалась последствиями своих действий.
О либерализации цен было объявлено 18 октября 1991 года — за 2,5 месяца до её проведения, что окончательно разрушило потребительский рынок. Полное отсутствие товаров в магазинах, которым реформаторы привыкли пугать население в связи с угрозой коммунистического реванша, на деле было вызвано их собственными действиями. В результате произвола монополий цены выросли в 3,65 раза за первую же неделю 1992 года, уровень жизни упал в 2,5 раза.
Для наполнения товарного рынка реформаторы стимулировали импорт, подрывая возможность развития собственной экономики. Финансовые потоки концентрировались в торговле. Единственным способом защиты денег от инфляции стала покупка иностранной валюты; интересы торговых структур требовали введения свободной купли-продажи валюты по рыночному курсу, что было сделано в середине года.
Попытка сдержать цены ужесточением финансовой политики едва не привела к коллапсу экономики, лишённой оборотных средств. В июне 1992 года реформатора Матюхина на посту председателя Центробанка сменил В.В. Геращенко, который начал поддерживать предприятия льготными кредитами. В условиях отсутствия систем госконтроля значительная их часть оказалась на валютном рынке, и курс доллара подскочил в 2,5 раза за 2,5 месяца.
В результате этих операций финансовые спекулянты и торговые структуры сосредоточили в своих руках значительные средства, которые нуждались в приложении. Эта потребность вызвала к жизни программу приватизации, непосредственно направленную на передачу госпредприятий в собственность их менеджмента.
Директора были совершенно не готовы к управлению своими предприятиями в условиях рынка, тем более «дикого», где отсутствовала ответственность за соблюдение договоров и царило криминальное насилие. В результате массовым явлением стало разворовывание лишёнными какого-либо контроля директорами своих собственных предприятий, вызванное простой беспомощностью.
Ситуацию усугубила кампания по разукрупнению предприятий, проводившаяся во многом по идеологическим причинам: крупные заводы считались оплотом социализма, а мелкие фирмы — гибкими и изначально адаптированными к рыночным условиям. Предприятия делились по производственным операциям, в результате чего чудовищно росли административные расходы. Но главная беда заключалась в концентрации доходов в сбытовых структурах, которые не инвестировали их в основное производство и тем самым удушали его, а затем и сами либо погибали, лишённые объектов торговли, либо переходили на торговлю импортным ширпотребом.
Такое разрушение производств обусловило чудовищный спад 1993 и особенно 1994 годов (последний был подстегнут резким сокращением в целом неэффективной и криминальной финансовой поддержки предприятий со стороны государства, что вызвало нехватку средств в экономике).
В 1993 году падение уровня жизни, разрушение производств, отсутствие ясных перспектив вызвало протест, который должен был привести к свержению реформаторов весной 1994 года. Сознавая это, президент Ельцин пошёл на форсирование политического кризиса и, дискредитировав оппозицию, уничтожил в ходе событий 3-4 октября 1993 года. Это позволило ему руководить страной без оглядки не только на настроения масс, но и на реальные результаты своего руководства, опираясь на догмы либеральной идеологии, продолжавшей разрушать страну. Именно после октября 1993 года коррупция приобрела системообразующий характер.
Укрепление государства в условиях полной бесконтрольности привело к «маленькой победоносной войне» в Чечне, затеянной не только для предотвращения попадания государства под контроль оргпреступности, но и для того, чтобы на волне патриотической истерии получить поддержку населения без повышения его доходов.
В сфере внешней политики этот период сопровождался принципиальным отказом России от защиты своих национальных интересов. Вместе с тем уверенность, что подчинение США создаст наилучшие условия развития, была подорвана постепенным осознанием того, что интересы Запада отнюдь не тождественны интересам России не только в коммерческой, но и в политической сфере.
Сегодня непонимание этого кажется странным, однако нельзя забывать об исключительной идеологизированности первого этапа российских реформ. Так, заявление, что «госзаказ на поставки товаров в страны СНГ будет шагом к восстановлению СССР», оказалось вполне достаточным для срыва попыток реинтеграции постсоветского пространства на межгосударственном уровне.

 

 

СТРУКТУРИРОВАНИЕ ОБЩЕСТВЕННОГО ПРОСТРАНСТВА

В 1994 году энергичные торговля и финансовые спекуляции привели к возникновению крупного, по российским меркам, коммерческого капитала, сконцентрированного в банковской сфере.
К середине 1995 года он развился до уровня, позволявшего обеспечивать политическое влияние на государство, при этом такое влияние было ему как необходимый инструмент сохранения конкурентоспособности. Государство, не способное решить колоссальные социально-экономические проблемы и остро нуждавшееся в расширении социальной базы, с радостью ухватилось за возможность политического союза с крупным бизнесом.
При этом корыстные и неграмотные руководители страны капитулировали перед интересами агрессивного крупного капитала и в ходе подготовки к президентским выборам 1996 года полностью подчинили им всю политику страны. Результатом стала олигархия — организация политической власти, при которой крупные бизнесмены полностью контролировали основные элементы госаппарата и обеспечивали проведение нужной им государственной политики.
Формирование «скелета» экономики в виде сообщества крупнейших корпораций стабилизировало её, позволив замедлить, а затем и прекратить падение производства.
Однако подчинение государства спекулятивному по своему происхождению и основному виду деятельности бизнесу привело к массовому разворовыванию госсобственности и денег налогоплательщиков, преступным даже по своему замыслу залоговым аукционам и отторжению государством всего честного и разумного, что ещё сохранилось к тому времени в нашем обществе. Конечным итогом стала фактическая утрата Россией суверенитета, ибо многие олигархи, схватив на Западе непосильные кредиты, превратились в представителей интересов тех или иных международных групп капиталов и управляли нашей страной, исходя из их, а не из её собственных интересов.
Разрушительность этих процессов качественно усилила экономическая политика государства, разрабатывавшаяся и осуществлявшаяся представителями «либерального фундаментализма», практически отрицавшего активную роль государства в экономике и граничащего, таким образом, с анархизмом. Считалось, что для достижения экономического процветания не нужно ни защищать собственность, ни ограничивать произвол монополий; достаточно снизить инфляцию, и все экономические проблемы страны решатся сами собой. В результате все силы государства были брошены на снижение инфляции при помощи проведения предельно жёсткой финансовой политики.
Результатом стал кризис неплатежей — абсолютная нехватка денег, замещение их в обороте разнообразными суррогатами, дезорганизация и ещё большая криминализация экономики.
Банковский капитал, захвативший командные посты в экономике, поддерживал проведение государством чрезмерно жёсткой финансовой политики, так как тотальная нехватка денег качественно повышала его влиятельность как единственного субъекта экономики, обладающего доступом к абсолютному дефициту.
Чиновники, распределявшие деньги столь же произвольно и значительно более бесконтрольно, чем при советской власти — товарный дефицит, также были довольны этой системой.
Международные финансовые организации, находившиеся под идеологическим влиянием титулованных российских реформаторов, своими рекомендациями (а фактически — диктатом, подкреплённым угрозами отказать не только в очередной порции кредитов, но и в международном признании как таковом) закрепляли сложившееся положение.
В результате в 1998 году в слепой и беспредельной жажде наживы олигархия поставила нашу страну, — а вместе с ней и каждого из нас — на грань физической гибели. Построив «финансовую пирамиду» на рынке государственных ценных бумаг, полностью подконтрольные группе тогдашних «хозяев России» правительство и Центробанк, которые, по-видимому, занимались инсайдерскими операциями, сознательно избрали наихудший из всех возможных вариантов действий, чтобы позволить олигархам безнаказанно «кинуть» как западных кредиторов, так и граждан нашей страны.
В августе-сентябре 1998 года в стране разразился беспрецедентный финансовый кризис. Банковская система практически перестала осуществлять платежи; предприятия, продолжавшие хозяйственную деятельность в этих условиях, подвергались санкциям за неуплаты налогов. В результате, например, некоторые железные дороги не перевозили грузы в течение 3 недель. Страна второй раз после 1992 года стояла на грани экономического коллапса.

 

 

ОЗДОРОВЛЕНИЕ БИЗНЕСА

Пришедшее на смену марионеткам из команды реформаторов «правительство политических вегетарианцев» не посмело ворошить прошлое и не то что наказать виновных, но даже назвать причины катастрофы. Снова борясь за выживание и снова побеждая в этой борьбе, мы как о страшном сне забыли об уроке августа 1998 года.
Кто забыл прошлое — обречён на его повторение.
Отказавшись от наиболее разрушительных мер либеральной политики, остановив рост тарифов естественных монополий и передел собственности, правительство Примакова создало условия для восстановления российской экономики.
Крах банковских империй, высасывавших средства из захваченных ими промышленных предприятий для финансовых спекуляций, кардинально облегчил положение всего реального сектора.
Благодаря этому к началу 1999 года российская экономика была стабилизирована. На трудных переговорах с МВФ удалось получить его согласие на государственное стимулирование инвестиций, на переход от либеральной политики стабилизации к стимулированию и организации развития.
Однако национально ориентированное правительство Примакова самим фактом своего существования создало серьёзную угрозу олигархическим структурам, ассоциирующимся, с одной стороны, с Б. Березовским и «семьёй» Ельцина, а с другой — с А. Чубайсом и «либеральными фундаменталистами». Глубокий политический кризис, вызванный его отставкой, привёл к началу второй чеченской войны и вывел на политическую арену нынешнего президента России В. Путина.
Экономический задел, созданный Примаковым и Маслюковым, а также внезапный рост мировых цен на нефть обеспечили внезапный рост российской экономики (1999 год — 5.4%, 2000 — 8.3, 2001 — около 5%). В. Путин сумел использовать этот рост для стабилизации политической обстановки и увеличения своего авторитета.
Однако за два с половиной года в России так и не возникло никакой иной политической силы, кроме крупного бизнеса, — и этот бизнес, как и в 1995 году, дорос до масштабов, объективно требующих прямого политического влияния.
До «новой олигархии». Более того: резко ограничив влияние региональных политических элит, В. Путин тем самым ослабил основного конкурента этой «олигархии» и объективно усилил её влияние на государство. Результатом стало практически полное подчинение экономической политики интересам «новой олигархии», начиная с весны 2001 года.
Следует отметить, что современный крупный бизнес качественно отличается от бизнеса периода 1995-1998 года. Тогда он получал прибыль за счёт финансовых спекуляций и богател за счёт разрушения своей страны. Сегодня он работает в основном в реальном секторе и зарабатывает на восстановлении и модернизации России, действительно возрождая целые регионы и обеспечивая достойную жизнь миллионам людей.
Однако, каким бы прогрессивным ни был бизнес, в силу принципиальной разнородности функций и интересов он не может подменить собой государство. Последнее не решает наиболее острые проблемы, ставшие реальным тормозом развития страны, в первую очередь потому, что они противоречат интересам крупного бизнеса.
Так, государство не может защищать собственность, в том числе при помощи декриминализации процедуры банкротства, так как решение этих проблем существенно затруднит расширение крупных корпораций и захват ими все новых «лакомых кусочков». «Новые олигархи» способны защитить свою собственность и без законов — а защита собственности остальных может привести к сдерживанию их потенциальной экспансии.
Правительство не смеет заикаться и об антимонопольной политике, так как борьба со злоупотреблениями монопольным положением неминуемо ущемит интересы крупного бизнеса.
Наконец, депрессивные регионы и нищее население объективно находятся вне поля зрения большинства крупных корпораций: они заботятся о себе сами и полагают, что все население страны тоже обладает этой возможностью.
В результате сегодня экономическая политика выродилась в решение конкретных вопросов, важных для крупных корпораций. Это снижение налогообложения богатых (так как регрессивный социальный налог сохраняет запретительное налогообложение низких доходов), уменьшение налога на прибыль, возврат акций менеджменту «АвтоВАЗа», облегчение вывоза капитала и разъяснения, что высокая инфляция вызвана притоком валюты, но ни в коем случае не произволом монополистов, которых при сегодняшнем раскладе сил действительно страшно обижать.
Конечно, сотрудничество государства с бизнесом, особенно крупным — категорическое условие прогресса. Но подчинение ему — путь назад, в август 1998 года. Фраза «чего хочет бизнес, того хочет бог» является большой ложью, потому что принципиальное различие функций бизнеса и государства исключает возможность подмены второго первым. Бизнес по своей сути обязан заботиться только о себе, государство — обо всех. Общество и терпит-то своё государство с его бюрократией, насилием и неэффективностью именно потому, что государство создано для выполнения принципиально недоступных обществу (и в том числе бизнесу) функций.
Отрицание этого обуславливает неэффективность политики государства и буквально выталкивает из России капиталы, не находящие себе применения в условиях незащищённости собственности и произвола монополий.
Если капиталы — кровь экономики, наша страна уже долгие годы живёт с рваными венами. Масштабы только неофициального оттока капитала за 1994-2000 годы составили, по данным платёжного баланса Центробанка, 149.1 млрд. долларов. Нежелание или невозможность решать назревшие структурные задачи вводит Россию в зону валютного риска уже во второй половине 2002 года и делает практически неизбежной до конца 2004 года разрушительную девальвацию.
Видимо, идеология либерализма, несмотря на красивые слова об эффективности и конкуренции, заставляет своих носителей служить не Родине, но крупному капиталу — отечественному или иностранному. В этом — главная причина антироссийского характера либеральной политики: либерализм как идеология объективно противоречит сегодняшним национальным интересам России.
России нужно энергичное и активное государство — а либерализм полностью оправдывает бездеятельность госчиновников, получающих возможность обосновывать свою лень и некомпетентность стремлением к минимизации государственного вмешательства в экономику.
России нужно восстанавливать систему соцзащиты, чтобы возвращать основную часть своего населения из полуживотного состояния, а либерализм — единственная религия мира, полностью снимающая с сильных всякую ответственность за слабых и тем самым узаконивающая все формы безответственности.
России надо модернизировать реальный сектор, развивать сферу услуг и высокие технологии — а либерализм требует освобождения относительно слабо развитых национальных экономик от скорлупы защитных барьеров даже (и особенно) в тех случаях, когда это ставит их под такой удар глобальной конкуренции, который они заведомо не могут выдержать.
Либерализм, навязываемый миру как идеология процветания, направлен на долгосрочное закрепление лидерства развитых стран, в первую очередь США, в глобальной конкуренции. Он популярен в этих странах (а благодаря пропаганде — и вне их) именно потому, что служит оружием в глобальной конкуренции.
Высокие монополизация и региональная дифференциация российской экономики делает либеральную идеологию, разработанную для небольших и однородных экономик, в принципе неприменимой и потому смертельно опасной для России. Поэтому либеральная политика объективно носит антироссийский характер, а проводящее её государство воюет против собственного народа.
При продолжении близорукой и безответственной экономической политики, обусловленной подчинением государства «новой олигархии», девальвация представляется практически неизбежной. Естественной задачей здоровых сил общества является сегодня позитивное использование возможностей, которые создаст эта девальвация: если катастрофа 1998 года заставила российский бизнес повернуться лицом от спекуляций к производству и начать работать, то девальвация должна быть использована, чтобы заставить начать работать государство.

 

 

ОБНОВЛЕНИЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ
И ВОССТАНОВЛЕНИЕ ГОСУДАРСТВА

Москва. Кремлёвская набережнаяПредпосылки для этого во многом уже созданы. Величайшим достижением президента Путина является то, что сегодня Россия переживает подлинное, хотя и подспудное национальное возрождение. Она все больше осознает себя не беспомощным обломком могучего Советского Союза, но самостоятельной и самодостаточной ценностью, призванной унаследовать его лучшие черты, уничтожить сгубившие его пороки, обновить общественные отношения и продолжить всемирно-историческую миссию — распространение справедливого мировоззрения, сохраняющего целостность человечества, позволяющего процветать не только наиболее развитым, но и остальным странам мира.
Ещё семь лет назад за простое употребление словосочетания «национальные интересы» чиновник мог быть с позором уволен из госаппарата. Сегодня защита этих интересов представляется самоочевидным и естественным делом, прямым долгом не только госслужащего, но и каждого гражданина страны.
Удивительно, но насаждаемый «по инерции», в том числе и на самом высоком уровне, миф о том, что Россия является побеждённой страной, потерпевшей унизительное и катастрофическое поражение в «холодной войне», встречает в народе все меньше понимания.
При сохранении исключительно критического отношения к своей жизни и своему государству, граждане чувствуют, что после поражения в «холодной войне» они, незаметно для себя самих, одержали победу всемирно-исторического значения.
Ведь сегодня уже не секрет, что, по разработкам многих американских аналитиков, распад СССР должен был произойти по наиболее разрушительному, «югославскому» сценарию. В этом случае кровавый самоподдерживающийся хаос, воцарившийся на одной шестой части планеты, служил бы естественным оправданием доминированию США в мире: подобно тому, как раньше они защищали человечество от «коммунистической угрозы», после распада СССР они защищали бы его от посткоммунистического хаоса.
Нынешние проблемы США связаны именно с «потерей темпа» 9 лет назад: Советский Союз умудрился распасться относительно мирно, создав тем самым предпосылку для вызова американскому доминированию, будь то введение единой европейской валюты, повышение мировых цен на нефть (невозможное без противостояния Саудовской Аравии американским интересам) или стремительное и в высшей степени самостоятельное развитие Китая.
Поэтому при всех своих несчастьях и неорганизованности, при отсутствии внятной стратегии развития и вопиющей некомпетентности руководства российский народ совершенно неожиданно для себя оказывается не потерпевшим поражение неудачником, а народом-победителем, который, даже будучи отброшенным на задворки мирового развития, все равно продолжает оказывать на миропорядок решающее воздействие.
Исключительно важным является и то, что «молчаливое большинство» граждан России осуществило стихийный, зачастую уродливый, но совершенно очевидный синтез народного идеала справедливости с коммерческой эффективностью, бесспорных и самоочевидных либеральных ценностей (например, прав личности и преимуществ конкуренции) — со столь же бесспорным и самоочевидным патриотизмом.
Противоречие между ними мнимо и навязано России безграмотными политиканами и опытными манипуляторами; оно существует только в краткосрочном плане. Действительно, в краткосрочном плане справедливо высокая зарплата коммерчески невыгодна бизнесу, так как повышает его текущие издержки. Однако в долгосрочной перспективе этого противоречия не существует: высокая зарплата необходима бизнесу, ибо означает качественную и высокопрофессиональную рабочую силу. Крупный бизнес, всерьёз говоря о своей социальной ответственности, вплотную приблизился к снятию этого противоречия.
Синтез либеральных и патриотических ценностей, уже произошедший в сознании общества, ещё не нашёл отражения в политической системе, в которой они разделены. Однако обновление устарелой политической системы неизбежно, и сила Путина в том, что он стал «первой ласточкой» этого обновления — он и победил-то потому, что выразил волю народа, потребовавшего от государства объединения либерализма с любовью к Родине.
Завершение синтеза традиционных коллективистских и рыночных индивидуалистических ценностей сплотит расколотое и раздробленное российское общество, объединит его в эффективный и конкурентоспособный монолит и даст старт стремительному и неудержимому саморазвитию.
Это позволяет нам и сегодня, несмотря на все трудности и угрозы, уверенно смотреть в будущее и не просто говорить о возрождении России, но и непосредственно готовить его.

 

 

В ГЛОБАЛЬНОЙ КОНКУРЕНТНОЙ БОРЬБЕ

При любых обстоятельствах, вне зависимости от успеха или неудачи решения конкретных экономических проблем, необходимо сосредоточить стратегические усилия на завоевании достойного места России в мире (просто так нам этого места никто не уступит — по выражению В. Рыжкова, «рыночные ниши нам придётся вырубать топором»).
Для этого необходимо прежде всего развитие системы образования и на её основе — интеллектуалоемкого сектора. Ведь из-за плохого климата и системы управления Россия обречена на избыточные по сравнению со среднемировыми издержки, что обрекает её на банкротство при ориентации на любое простое производство. Поэтому для неё возможна только специализация на сложных, то есть интеллектуалоемких производствах, при которых положительная интеллектуальная рента с лихвой компенсирует отрицательные климатическую и управленческую.
Исключительно важным является активное участие в формировании новой финансовой инфраструктуры мира, прежде всего на интеллектуальной основе — выдвижением самостоятельных инициатив и всемерной поддержкой приемлемых инициатив зарубежных стран и специалистов. В качестве таковых можно привести, например, «план Миядзавы» по ограничению возможностей международных финансовых спекулянтов и реформированию международных финансовых организаций, в первую очередь МВФ, а также «валютную змею» Лафонтена, устанавливающую пределы взаимных колебаний трёх основных валют — доллара, евро и иены.
Говоря о международных перспективах развития России, нельзя забывать о том, что критический износ основных фондов, создавший реальную опасность разрушительных техногенных катастроф, является не только проблемой, но и возможностью.
Следует использовать создаваемое им в ряде развитых стран недоверие к России для «перехвата инициативы» и превращения проблемы техногенных катастроф в инструмент привлечения новых ресурсов для модернизации нашей страны. Для этого целесообразно:
— обследовать изношенные производственные комплексы, угрожающие экологическому благополучию развитых стран, и оценить возможные последствия аварий на них (эта работа в значительной степени уже сделана специалистами МЧС);
— обобщить наиболее опасные и вероятные потенциальные катастрофы, информация о которых не секретна, в специальном издании (условное название — «Черная книга России»);
— широко распространить это издание в развитых странах, привлекая к нему внимание при помощи лучших зарубежных агентств по связям с общественностью, сопроводив его официальным предложением сотрудничества ради спасения мира от техногенной опасности.
Данные действия позволят начать содержательные переговоры с развитыми странами о привлечении инвестиций в предотвращение техногенных катастроф путём модернизации российских предприятий, переориентировать Запад с соперничества с Россией на сотрудничество, надёжно обосновать российские инициативы, направленные на облегчение бремени выплат по внешнему долгу.
Существенно, что такая инициатива, будучи признаком открытости, мужества и ответственности, кардинально улучшит имидж руководства России в развитых странах. В то же время критика России на Западе может быть представлена как попытка торпедировать описанные проекты и тем поставить под угрозу будущее не одной лишь ее, но всего человечества.
Наиболее важным направлением развития России является активизация глобального международного сотрудничества. Наша страна должна, наконец, в полной мере использовать уникальность своего геополитического положения между двумя центрами региональной интеграции — Европой и Юго-Восточной Азией. Мы должны понимать, что наша страна либо станет мостом между этими центрами, объединяющим их в единый экономический «материк стабильности», либо неминуемо будет разорвана ими.
Превращение России в «мост» должно, как представляется, идти по двум основным направлениям. Самое естественное, традиционное — создание трансевразийской железнодорожной магистрали с переориентацией на неё значительной части трансевразийского грузопотока. Помимо денег, этот проект сделает благополучие России жизненно важным и для Европы, и для Юго-Восточной Азии, превратив их в наших искренних союзников.
Транспортная интеграция должна быть дополнена финансовой: расширение зоны использования евро в качестве резервной валюты на Россию и Юго-Восточную Азию повысит стабильность, а значит — и привлекательность этой валюты, а с ней и экономики региона.
Будущее России — формирование единого евразийского экономического пространства, которое в силу увеличения масштаба рынков сможет противостоять США в глобальной конкуренции.

   
  1. 5
  2. 4
  3. 3
  4. 2
  5. 1

(2 голоса, в среднем: 5 из 5)

Материалы на тему