РУССКИЙ БАРОН — ФИНСКИЙ МАРШАЛ КАРЛ ГУСТАВ МАННЕРГЕЙМ

Вступление

Москва.

Есть в истории личности, оценивать которые неимоверно сложно. При жизни в их адрес чаще звучит критика, чем возгласы одобрения. Лишь когда они уходят, общественное мнение меняется, как по мановению волшебной палочки. И уже об этом человеке вспоминают только в превосходных степенях, его цитируют, ему поклоняются и чуть ли не канонизируют, с ним сравнивают современников, естественно, не в пользу последних. Так было и с Карлом Густавом Маннергеймом — русским генералом и финским маршалом.Есть в истории личности, оценивать которые неимоверно сложно. При жизни в их адрес чаще звучит критика, чем возгласы одобрения. Лишь когда они уходят, общественное мнение меняется, как по мановению волшебной палочки. И уже об этом человеке вспоминают только в превосходных степенях, его цитируют, ему поклоняются и чуть ли не канонизируют, с ним сравнивают современников, естественно, не в пользу последних. Так было и с Карлом Густавом Маннергеймом — русским генералом и финским маршалом.

Текст статьи

Маннергеймы ведут свой род из Голландии. Оттуда они перебрались в Германию, а затем в XVII веке переехали в Швецию. Здесь их приняли неплохо. Один из предков даже смог от Карла XI получить дворянский титул. Но по-настоящему семья расцвела лишь под сенью российской императорской короны. В 1825 году Карл Эрик Маннергейм добился поста вице-председателя Хозяйственного департамента Императорского финляндского сената. Александр I пожаловал его графским титулом. Карл Густав — правнук первого графа Маннергейма — получил в наследство только приставку барон, поскольку был младшим сыном. Но служебной карьере, несмотря на все сословные ограничения, такое понижение в титуле не помешало.Маннергеймы ведут свой род из Голландии. Оттуда они перебрались в Германию, а затем в XVII веке переехали в Швецию. Здесь их приняли неплохо. Один из предков даже смог от Карла XI получить дворянский титул. Но по-настоящему семья расцвела лишь под сенью российской императорской короны. В 1825 году Карл Эрик Маннергейм добился поста вице-председателя Хозяйственного департамента Императорского финляндского сената. Александр I пожаловал его графским титулом. Карл Густав — правнук первого графа Маннергейма — получил в наследство только приставку барон, поскольку был младшим сыном. Но служебной карьере, несмотря на все сословные ограничения, такое понижение в титуле не помешало.
Хуже было другое. Карл Густав считался трудным ребёнком. За буйный нрав его исключали и из лицея, и из кадетского корпуса. Мальчишка грешил и битьём стёкол, и самовольными отлучками. Но наставники, должно быть, не увидели за этим ничего особенно страшного, юноше позволили закончить престижное Николаевское кавалерийское училище. Именно там Маннергейм проникся духом российской военной касты со строгими правилами поведения, высокими понятиями о чести, стремлением всеми силами поддерживать свой престиж.
Следующие три десятилетия Карл Густав провёл вне Финляндии. Уроженцы княжества, находившиеся на русской военной службе, не имели права проходить её на родине. Считалось, что они слишком тяготеют к соседней Швеции, которая по инерции рассматривалась русскими стратегами в качестве одного из потенциальных противников в гипотетической войне.
Первые годы Маннергейм служил в Александрийском драгунском полку на западной границе России, но потом был переведён в элитный лейб-гвардии Кавалергардский полк, расквартированный в Петербурге. Один месяц сменял другой: балы, скачки, непременное участие в торжественных церемониях, включая и коронацию императора Николая II. Карлу Густаву была поручена подготовка молодых кавалеристов. Некоторое время он командовал эскадроном в Офицерской кавалерийской школе, которую в то время возглавлял генерал Алексей Брусилов.

К сожалению, личная жизнь складывалась не так удачно, как служебная карьера. Супругой молодого кавалергарда стала русская дворянка Анастасия Арапова, на которой Маннергейм женился в 1892 году. Очень быстро семейная жизнь превратилась в ад, уж очень непохожи были эти люди. В 1903 году Анастасия навсегда рассталась с Карлом Густавом, уехав в Париж с детьми — дочерями Анастасией и Софьей. Официально они развелись лишь спустя много лет — в 1919-м, когда Маннергейм был главой государства.
Наверное, все-таки жизнь в Петербурге не совсем устраивала Маннергейма. Во всяком случае, сразу после начала русско-японской войны он подал рапорт о переводе в действующую армию. Наконец-то он оказался там, где мог подтвердить на деле репутацию отличного кавалериста. Но в число особо отличившихся он не попал. Слишком поздно прибыл на фронт, да к тому же пару месяцев провёл на больничной койке. Тем не менее в 1906 году он был произведён в полковники, а затем ему представилась наконец возможность продемонстрировать свои качества выдающегося офицера.

 

 

ПУТЕШЕСТВЕННИК И РАЗВЕДЧИК

Кавалергард Маннергейм (четвёртый справа от Государя) в почётном карауле лейб-гвардии Кавалергардского полка при коронации Николая Второго (1896)Весной 1906 года полковника Маннергейма вызвали в Главное управление Генштаба. Ему предложили отправиться на Восток. Через Центральную Азию он должен был добраться до Китая, с тем чтобы составить новые карты дорог, собрать данные о природных ресурсах, экономике и населении Поднебесной, а также сведения о результатах реформ, проводившихся в стране. Особенно Петербург интересовали конфликты между маньчжурской династией, правившей Китаем, и национальными меньшинствами.
Маннергейм принял поручение с радостью. В столице его ничто не удерживало. Краткосрочные курсы топографии и фотодела — и уже в конце августа он оказывается в Средней Азии. Маршрут Маннергейма лежал через Туркестан и горы Тянь-Шаня, пустыню Гоби и центральные районы Китая. Для конспирации барона снабдили шведским паспортом. Кроме того, его формально уволили из русской армии, чтобы в случае возникновения конфликтной ситуации не «засветить» Россию.
В начале осени Маннергейм в составе французской экспедиции добрался до пограничного китайского города Кашгар, где ему оформили паспорт, дающий право на въезд в Китай.В начале осени Маннергейм в составе французской экспедиции добрался до пограничного китайского города Кашгар, где ему оформили паспорт, дающий право на въезд в Китай. Правда, перевести фамилию барона в китайском консульстве не смогли, и в результате он стал именоваться Ма Та-хан, что дословно означало «лошадь, скачущая через облака». Бывалому кавалеристу Маннергейму это даже льстило. Но затем настроение было испорчено: французы проболтались о том, что барон — русский подданный. Дальше пришлось двигаться уже без легенды.
Осень и зиму Маннергейм провёл в окрестностях Кашгара, составляя карты и планы. В начале марта отряд барона двинулся через покрытый снегом Тянь-Шань, фиксируя все горные тропы. «Наше путешествие продолжалось при сильном морозе и пронизывающем ветре, который добирался до тела даже сквозь шубу и валенки», — вспоминал на склоне лет Маннергейм. К концу 1907 года экспедиция достигла Великой китайской стены, а в январе — реки Хуанхэ. Барон не упускал случая пообщаться с китайскими офицерами, выясняя их настроения и наблюдая за результатами военной реформы.
В июне 1908 года Маннергейм отправился на северо-восток Китая, где тайно от китайцев встретился с Далай-ламой, покинувшим Тибет после конфликта с китайскими властями. Барон получил от главы ламаистской церкви подарок для русского императора — кусок белого шелка с тибетскими письменами. В обмен гость вручил хозяину семизарядный пистолет, которым духовный лидер Тибета остался доволен (других подарков барон-конспиратор захватить с собой не смог). Маннергейм заверил собеседника в традиционных симпатиях русского народа к тибетцам. Далай-лама принял заверения к сведению, но обязывающих заявлений делать не стал.
Потом — Пекин и, наконец, возвращение на родину. Результатом путешествия барона стал подробный отчёт, изданный Генштабом для служебного пользования. В нем Маннергейм наметил основные маршруты возможной военной кампании в Китае. За время своих странствий Карл Густав составил карты примерно трех тысяч километров дорог. Примечательно, что полковник занимался во время путешествия не только разведкой. Он копировал древние наскальные рисунки и надписи, собрал коллекцию древних рукописей, заслужившую высокую оценку европейских учёных, проводил метеорологические исследования.
Маннергейма принял Николай II. Во время данной ему аудиенции барон передал императору подарок Далай-ламы. Вместо 20 минут беседа продолжалась больше часа. Прощаясь, царь обещал, что барон вскоре будет назначен командиром полка. Обещание было выполнено через несколько месяцев Маннергейма послали командовать уланами в Варшавский военный округ. В феврале 1911 года он стал генералом.

 

 

ГЕНЕРАЛ И МАРШАЛ

Генеральские погоны позволили Маннергейму получить кавалерийскую бригаду. С ней он и вступил в первую мировую войну. Барон участвовал в изнурительных боях с немцами в 1914 году на территории Польши и был награждён за храбрость Георгиевским оружием. Вскоре его назначили командиром 12-й кавалерийской дивизии, входившей в армию генерала Брусилова. Знаменитый брусиловский прорыв вошёл и в биографию Маннергейма. Незадолго до 1917 года 12-я дивизия была переброшена на румынский фронт, где немцы теснили объединённые русские и румынские войска.Генеральские погоны позволили Маннергейму получить кавалерийскую бригаду. С ней он и вступил в первую мировую войну. Барон участвовал в изнурительных боях с немцами в 1914 году на территории Польши и был награждён за храбрость Георгиевским оружием. Вскоре его назначили командиром 12-й кавалерийской дивизии, входившей в армию генерала Брусилова. Знаменитый брусиловский прорыв вошёл и в биографию Маннергейма. Незадолго до 1917 года 12-я дивизия была переброшена на румынский фронт, где немцы теснили объединённые русские и румынские войска.
Февральскую революцию Маннергейм воспринял без всякого восторга — он никогда не был в числе оппозиционеров. Далёкий от политики боевой офицер, он служил императорской России, прилагая к этому все свои силы. Точно так же барон был далёк и от освободительного движения, развернувшегося в Финляндии в начале ХХ века.
Приверженность дисциплине не позволила Маннергейму, подобно некоторым царским офицерам, покинуть армию. Более того, он даже получил новое звание. В мае 1917 года барон стал генерал-лейтенантом и командиром конного корпуса. В русской армии тогда шло омоложение командного состава, генералов преклонного возраста десятками отправляли на заслуженный отдых. В этой обстановке 50-летний Маннергейм имел неплохие шансы на дальнейший рост по службе. Тем паче, что открыто против Временного правительства он не выступал, в условиях весны 1917 года такой поступок носил бы характер самоубийства.
Однако политический выбор сделать было необходимо. В конце концов Маннергейм примкнул к числу военачальников, своим духовным вождём избравшим генерала Лавра Корнилова. Естественно, после подавления корниловского мятежа барон в ходе очередной «чистки» командного состава был уволен в запас. Произошло это в конце сентября 1917 года. Так завершилась карьера финляндского барона в русской армии. Фронт разваливался, правительство было недееспособно, демократическая республика, сменившая империю, доживала последние дни. Маннергейму больше нечего было делать в стране, где его просто могли убить среди бела дня на улице всего лишь за генеральскую шинель.
Барон принимает решение вернуться в Финляндию, которая готовилась провозгласить свою независимость от России. Там жили близкие ему люди, там его способности могли быть востребованы.
Поездка была непростой: из Одессы, где он жил после ухода из армии, до Финляндии надо было преодолеть тысячи километров по стране, в которой царило безвластие, бесчинствовали банды дезертиров и «борцов за народное счастье» различной окраски. Тем не менее в декабре 1917 года Маннергейм прибыл в Гельсингфорс (так тогда назывался Хельсинки). Российская смута затронула и Финляндию, где конфликт между социалистами и представителями буржуазных партий вот-вот должен был перерасти в вооружённое столкновение. Оно вспыхнуло в январе 1918 года — Красной гвардии противостояли войска белофиннов.
В этой ситуации проявились сильные черты характера Маннергейма, возглавившего белые войска. Ему удалось достаточно быстро сформировать дееспособную армию, в состав которой вошли бывшие российские солдаты и офицеры и так называемые «егеря», служившие во время войны в рядах германской армии, и добровольцы из Швеции. При этом именно Маннергейм стал символом борьбы против большевизма.
Ожесточённые бои продолжались до весны 1918 года. После первых успехов красных инициатива прочно перешла к войскам Маннергейма. Отряды Красной гвардии были разгромлены, проигравшие бежали в советскую Россию. В решающем бою при Таммерфорсе, где белыми войсками командовал сам Маннергейм, было взято в плен 11 тыс. красногвардейцев. Ещё до окончания боевых действий финляндский сенат присвоил барону звание генерала от кавалерии. В одной из лучших биографий Маннергейма, принадлежащей перу Вейо Мери, приводится характерный эпизод: в ответ на поздравления сенаторов генерал произнёс с сарказмом, что если в России он был генерал-лейтенантом, но ему подчинялось 40 000 кавалеристов, то теперь у генерала от кавалерии всего 40 подчинённых всадников (остальное составляла пехота).
В мае 1918 года Маннергейм подал в отставку. После ухода с действительной службы он оставался вне строя более десятилетия. За это время большинство граждан Финляндии прониклось к нему ещё большим уважением, как к разумному государственному и общественному деятелю. В 1931 году он был назначен председателем Совета обороны. В случае начала войны глава Совета автоматически становился главнокомандующим финляндской армией. В 1933 году президент Финляндии Свинхувуд присвоил Маннергейму звание маршала — высшее в вооружённых силах этой страны.
Карл Густав был одним из немногих людей на Западе, кто задолго до начала второй мировой войны почувствовал ее неизбежность. Он постоянно настаивал на увеличении военных ассигнований, выступал за развитие военной авиации и модернизацию оборонительных сооружений на границе с СССР (получивших название «линии Маннергейма»). Можно ли назвать маршала «ястребом»? Скорее всего нет. Накануне «зимней войны» 1939-1940 годов он выступал за разумный компромисс с СССР.
Однако, когда война началась, Маннергейм, которому к тому времени исполнилось 72 года, возглавил армию. И руководил ею достаточно эффективно. Его военный талант позволил войскам Финляндии продержаться несколько месяцев против превосходящих сил Красной армии. В результате Сталин был вынужден умерить свои амбиции, которые доходили до полной «советизации» Финляндии. В марте 1940 года было подписано соглашение о перемирии, по которому Финляндия потеряла территории на Карельском перешейке.
Сейчас историки и публицисты много спорят о том, кто был прав во время «зимней войны», имел ли право Сталин требовать территориальных уступок от Финляндии, хотя бы и для того, чтобы создать лучшие условия для будущей обороны Ленинграда. Но почти никто из участников споров не подвергает сомнению то обстоятельство, что маршал Маннергейм действовал в ходе «зимней войны» в интересах своей страны.
Во время второй мировой войны Маннергейм продолжал командовать армией Финляндии. Он рассматривал эту войну и союз с Германией, в первую очередь, как средство вернуть утраченные территории и «наказать Сталина». Финляндские войска вели активные боевые действия лишь в Карелии и на Карельском перешейке. Известно, что Маннергейм был противником планов разрушения Ленинграда, которые вынашивал Гитлер. Маршал даже сдерживал активность своих войск, не желая, чтобы они слишком втягивались в военные действия в глубине советской территории, чего от него требовал Гитлер. Такое поведение довольно необычно для военачальника, но Маннергейму приходилось быть еще и политическим деятелем, ответственным за судьбу своей страны.
В 1944 году Маннергейм занял высший гражданский пост — президентский.

 

 

ПОЛИТИК И ПРЕЗИДЕНТ

Единственному маршалу за всю финляндскую историю ХХ века, Маннергейму удалось избежать соблазна личной диктатуры. И это в 20-30-е годы, когда Европа переживала период моды на авторитаризм. Это было нечто вроде болезни для стран, переживших драму первой мировой войны, развал некогда могущественных империй.
Хорти в Венгрии, Пилсудский в Польше, Салазар в Португалии, Франко в Испании, наконец, итальянский фашист Муссолини и германский нацист Гитлер. Всех этих совершенно разных политиков объединяла приверженность к «сильной руке» и пренебрежение к правовым нормам. Одни из них устанавливали режим жесточайшего террора. Другие ограничивались тем, что запрещали политические партии, распускали парламент, вводили цензуру, но старались без нужды не вмешиваться в личную жизнь граждан. Третьи вообще не посягали на всеобщее избирательное право и даже разрешали многопартийность, но вводили в своих странах режим управляемой демократии — деятельность оппозиции резко ограничивалась, и у нее не было никаких шансов прийти к власти. Роль демократических институтов сводилась к чистой формальности.
Маннергейм выбрал другой путь, что было, казалось бы, странно для человека, прожившего такую жизнь, как он. Русский генерал, он долгие годы провёл в среде, далёкой от интеллектуальных споров о свободе и демократии. Верный слуга «царя и отечества» он в марте 1917 года пытался убедить своих офицеров спасти монархию так, как только в ней видел залог единства государства. Да и во время борьбы с большевиками зимой 1918 года Маннергейм действовал достаточно жёстко.
Казалось бы, следующий шаг — диктатура. Отстранить от власти политиков (к большинству из них барон не питал особых симпатий) — и вперёд, к авторитарному правлению. Так, к примеру, поступил в Венгрии адмирал Хорти. Но Маннергейм повёл себя иначе. В мае 1918 года он покинул страну, перед этим предложив освободить из лагерей пленных красногвардейцев. Маннергейм был не согласен с финляндскими политиками, которые хотели, чтобы страна стала королевством, а королём выбрали германского принца. Барон чувствовал, что Германия проигрывает войну, и ставка на неё может сильно повредить делу Финляндии. Но силой препятствовать политикам он не стал. Раз уж их выбрали, пусть управляют.
Когда Германия подписала Версальский договор, те же политики попросили Маннергейма провести переговоры с англичанами и французами, которые ему доверяли. А затем, в декабре 1918 года, избрали его регентом государства (принц тем временем тихо отказался от уже почти полученного престола). На этом посту барон пробыл полгода — за это время он укрепил армию, договорился с Францией, Англией и США о признании независимости Финляндии, объявил-таки всеобщую амнистию и провёл свободные парламентские выборы, в которых участвовали партии почти всего политического спектра: от монархистов до социал-демократов. Однако новый парламент, при котором Финляндия стала республикой, выбрал президентом не Маннергейма, а либерального профессора Карла Стольберга, который получил в три раза больше голосов, чем регент. Что же барон? Он не окружает парламент преданными ему войсками, а спокойно сдаёт полномочия и уходит в частную жизнь.
Даже когда в Финляндии возникла организация шюцкоров, близкая к фашистам, барон не присоединился к ней, хотя близкие к нему люди и разрабатывали сценарии возвращения к власти «старого солдата».Маннергейм создаёт Союз защиты детей, руководит Красным Крестом, путешествует по Северной Африке, охотится на тигров в Индии и Непале. Даже когда в Финляндии возникла организация шюцкоров, близкая к фашистам, барон не присоединился к ней, хотя близкие к нему люди и разрабатывали сценарии возвращения к власти «старого солдата». И впоследствии, возглавляя Совет обороны, Маннергейм решал все спорные вопросы в соответствии с законами страны.
Лишь считанные политические деятели пользовались расположением маршала (в их числе был, к примеру, президент Ристо Рюти). Но он ни разу не сделал ни одного шага, с тем чтобы захватить власть. В августе 1944 года он, наконец, стал президентом — но в этом случае его поддержали все политические партии, считавшие, что только маршал сможет договориться со Сталиным без ущерба для достоинства страны. Так и произошло.Лишь считанные политические деятели пользовались расположением маршала (в их числе был, к примеру, президент Ристо Рюти). Но он ни разу не сделал ни одного шага, с тем чтобы захватить власть. В августе 1944 года он, наконец, стал президентом — но в этом случае его поддержали все политические партии, считавшие, что только маршал сможет договориться со Сталиным без ущерба для достоинства страны. Так и произошло.
Ещё в начале 1944 года Маннергейм направил в СССР делегацию, которой было поручено начать консультации о выходе из войны. Ещё в начале 1944 года Маннергейм направил в СССР делегацию, которой было поручено начать консультации о выходе из войны.Ещё в начале 1944 года Маннергейм направил в СССР делегацию, которой было поручено начать консультации о выходе из войны. В марте три финляндских государственных деятеля, находившихся в то время в отставке, прибыли в Москву. Это были будущий президент Юхо Кусти Паасикиви и братья Карл и Оскар Энкели. Карл неоднократно занимал пост министра иностранных дел, а Оскар был начальником разведки русской армии накануне первой мировой войны, затем возглавлял финляндский Генеральный штаб. Если Паасикиви был одним из немногих финляндских политиков, которым доверяли в Кремле, то братьям Энкелям полностью доверял маршал Финляндии, с которым они были знакомы с детских лет.
Финляндских представителей в Москве принимали на высоком уровне — с ними беседовали «человек №2» в кремлёвском руководстве — Вячеслав Молотов и генерал Штеменко, которому за ночь специально сшили штатский костюм: протокол неофициальной встречи не предусматривал присутствия людей в военной форме.
Тогда договориться не удалось: советская сторона потребовала значительных территориальных уступок. Однако «канал» для консультаций был открыт, что способствовало заключению перемирия в сентябре 1944 года. Условия его были не менее жёсткими, чем в марте, но военная обстановка к тому времени серьёзно изменилась. Немцы потерпели поражение в Белоруссии и на Балканах, англо-американские войска высадились в Нормандии и уже освободили Париж, положение на финляндском фронте также явно менялось в пользу Красной армии. Другого момента заключить почётный мир больше не представилось бы.
Маннергейм, ставший в августе 1944 года президентом, объявил о выходе Финляндии из войны, а для подписания документа о перемирии направил делегацию из людей, которым полностью доверял — военного министра Вальдена, начальника Генштаба Хейнрикса и все тех же братьев Энкелей. Заключение перемирия позволило Финляндии сохранить демократический государственный строй с рыночной экономикой, в чем была немалая заслуга маршала.
Неудивительно, что Маннергейм, в отличие от большинства лидеров первой половины ХХ века, умер на покое. В 1946 году он сложил с себя полномочия президента. Все тому же старому знакомому маршала Оскару Энкелю пришлось ещё раз побывать дипломатом, причём в очень щекотливой ситуации. В начале 1946 года брат Карл обратился к нему с просьбой уговорить президента Маннергейма подать в отставку. Свою задачу — вывести Финляндию из войны — маршал выполнил с честью, но в послевоенном мире ему, награждённому Гитлером рыцарским Железным крестом, было непросто исполнять свои обязанности. На уходе Маннергейма настаивали усилившиеся левые силы в самой Финляндии, советское руководство давало понять, что хочет видеть в президентском кресле Паасикиви.
Двое старых военных, кавалерист и генштабист, встретились, после чего Маннергейм подготовил документ о своём уходе с президентского поста. Через несколько недель этот документ был обнародован. В послевоенной Финляндии Маннергейма не подвергали никаким преследованиям — в этом была заслуга и братьев Энкелей, которые содействовали мирному и спокойному уходу маршала с политической арены, и нового президента Паасикиви. В то же время и западные страны были против того, чтобы наказывать человека, который вывел Финляндию из войны.
Что касается Сталина, то для него возможный суд над Маннергеймом был бы опасен: тем самым лишний раз было бы привлечено внимание к «зимней войне», о которой в СССР старались забыть. Так что старый маршал мирно скончался в 1951 году в Швейцарии, где находился на лечении, написав перед смертью знаменитые мемуары. Похоронен он в Финляндии, процедура прощания была торжественной и печальной. Маннергейм лежал в гробу в маршальском мундире — так он завещал.

   
  1. 5
  2. 4
  3. 3
  4. 2
  5. 1

(1 голос, в среднем: 5 из 5)

Материалы на тему