БОГОМ ОЗОЛОЧЁННАЯ КОЛЫМА

Вступление

журналист, пресс-секретарь мэра
и руководитель пресс-службы Администрации г. Магадан.

«Маска Скорби» — мемориал в Магадане, посвящённый памяти жертв политических репрессий. Центральный монумент высотой 15 метров. Авторы: скульптор — Эрнст Неизвестный, архитектор — Камиль Казаев. Один из трёх запланированных монументов «Треугольника скорби»...Есть у колымчан традиция: окажись кто из них в начале осени в Москве, обязательно в воскресный день к скверу у Большого театра потянутся. А там, смотришь, уже сотня — другая удивительно похожих людей собралась. Знакомых и незнакомых, мельком когда-то видевших друг друга и десятки лет бок о бок на приисках да в таёжных посёлках вместе проработавших. Тех, кто давно с Севером распрощался и крепко уже обосновался на «материке», и тех, кто в Москве по случаю оказался.

Текст статьи

Садетов Сергей Христофорович, листая свежий выпуск Федерального журнала СЕНАТОР у себя в кабинете в пресс-службе мэрии Магадана.Для «чужака» или просто непосвящённого человека мало что значат какие-то странные слова: Дальстрой, УСВИТЛ, Маска скорби, особая зона, Кубака или Дукат. Для колымчан же это, как для москвичей, те же Лубянка, Поклонная гора, «кольцо», Звёздный городок... Это прошлое, настоящее и будущее. Вся жизнь это.
Вот только все меньше и меньше северян стало с каждым годом собираться у Большого театра. И вовсе не потому, что вдруг стали они изменять давней неписаной традиции или поослабли земляческие узы. Тут все другим объясняется.
Раньше просто было: отработал положенное на колымской стылой земле — бери отпуск и поезжай с семьёй в тёплые края. В ту же Москву по шесть ИЛов или ТУшек в день отправлялось, и каждый самолёт был битком набит. Теперь даже в разгар сезона от силы два рейса в сутки, и те порой полупустые. Это потому, что при средней зарплате в 2,5-3 тысячи рублей в промышленности да в тысячу с небольшим у бюджетников по семь с половиной тысяч целковых с носа на билет не каждый осилит. Тут не разгуляешься, тут не до традиционных встреч.
Что ж произошло в жизни того самого Края, куда раньше катил народ за приличным заработком и который неспроста называли «валютным цехом страны»? Здесь не обойтись без неспешного знакомства с ним, осмысления его истории, представления настоящего и будущего.
Для этого вовсе не обязательно забираться в самую глубинку Колымского края. Колыма и Магадан — «близнецы-братья». В их биографии воедино слились страницы пионерных открытий и фундаментальных исследований Севера, трагических лет жестоких политических репрессий и трудового мужества в военные годы, периодов подъёма и спада. А за ними — жизни сотен тысяч и даже миллионов людей, вольно или невольно, навечно или лишь на время связавших свою судьбу с окраинной территорией России.

Эта биография питает корни особой общности людей, навсегда ставших земляками. Их северное родство определяется вовсе не местом рождения, а долгими годами совместной работы, учёбы и жизни на суровой северной земле. И ещё тем, что сводило и сводит сюда людей «от Москвы до самых до окраин», — стремлением испытать себя, намеренно выстоять там, где порог выживания почти запредельный...

 

 

БЛЕСК КОЛЫМСКОГО БОГАТСТВА

В ту самую пору, когда ходил «за три моря» русский купец Афанасий Никитин, от Верхоянского хребта к побережью Охотского моря вышел кочевой народ, чтобы накрепко обосноваться здесь. А с юга пришли сюда на кочах казаки Михаила Стадухина, чтобы тоже укрепиться на этой земле. Так триста с лишним лет и живут здесь бок о бок их потомки. И работу делят, и праздники.
Так бы размеренно и шла здесь жизнь, не наткнись люди на золото. Соседи-якутяне утверждают, что, когда Бог, создав Землю, облетал её, любуясь сделанным, у него замёрзли руки. Пальцы Всевышнего разжались, и все богатства разом упали в эти края. Многие из них схоронились меж Индигиркой и Колымой-рекой. За то и прозвали этот район золотым. Ещё до революции ловили фарт в этих местах одиночки старатели. И те же якуты-кочевники нашли когда-то в глухой тайге погибшего старателя Бориску с мешочком золота на шее.
Легенды легендами, но уже в начале нашего века геологические экспедиции Обручева и Билибина принялись за поиск и изучение здешних подземных богатств.
Магадан, столица Колымского краяМагадана тогда ещё и в помине не было. А было лишь место на берегу удобной и красивой бухты Охотского моря, куда в июле 1928-го года попали невзначай некоторые из участников первой Колымской экспедиции Геолкома. И, видно, судьбе так было угодно, что одним из первых тогда на этот берег ступил Валентин Цареградский — потом уже и лауреат, и Герой, и почётный гражданин Магадана. Может быть, корневое слово «град» в фамилии геолога впервые и определило предназначение долинной части речки Монгодан (с эвенкского — палки, используемые при изготовлении оленьих нарт), как места для города.
Но разведчики недр пошли тогда в глубь тайги, а в студёные воды бухты Нагаева спустя два месяца вошёл пароход «Симферополь». Среди немногих его пассажиров был заместитель председателя Дальневосточного Комитета Севера Карл Лукс. И там, где сейчас вырос окраинный городской микрорайон, он-то и облюбовал место для строительства Восточно-Эвенкской культбазы.
По решению Комитета, она должна была превратить совершенно пустынный перешеек между двумя бухтами «в хозяйственный, культурный и политический центр северной части Охотского моря, обеспечив в том центре эвенам (ламутам) вполне достаточный удельный вес и влияние».
Немного вышло из этой затеи. Хотя и вырос здесь всего лишь за год небольшой посёлок с несколькими домами, больницей, школой, хотя и потянулись отсюда первые культурные «ниточки» к береговым поселениям, а далёкие от просветительства организации стали вить здесь свои «гнезда». К концу второго десятилетия тут прочно обосновались представительства Акционерного Камчатского общества, Союззолота, Совторгфлота, ГПУ, нескольких экспедиций. А чуть позже и Дальстроя — Государственного треста по дорожному и промышленному строительству в районе Верхней Колымы.
Этот комбинат особого назначения (так он именовался в документах ЦК ВКП(б) и НКВД) возглавил легендарный чекист Эдуард Берзин. Он и решил устроить здесь временный административный центр и развернуть строительство опорной базы для продвижения в золотоносные районы.
И через несуществующий тогда ещё город, через сопки, перевалы и долины тянулись от порта в тайгу санно-тракторные караваны с техникой, продовольствием, оборудованием. А впереди — конвоируемые колонны зэков, пробивавшие колымскую трассу.
«Маска Скорби» — мемориал в Магадане, посвящённый памяти жертв политических репрессий. Центральный монумент высотой 15 метров. Авторы: скульптор — Эрнст Неизвестный, архитектор — Камиль Казаев. Один из трёх запланированных монументов «Треугольника скорби»...Дальстроевские владения занимали тогда более двух миллионов квадратных километров, седьмую часть территории страны, и освоение их без мощных материальных и людских ресурсов было делом немыслимым. Уже тогда и на долгие годы вперёд «столица колымского края» стала пропускными воротами СЕВВОСТЛАГа, центром управления исправительно-трудовыми лагерями, которых немало выросло на промёрзшей напрочь земле.
Александр Солженицын назвал её «полюсом лютости» вовсе не за свирепые и долгие (девять месяцев зима) колымские морозы. Лютость политической системы 30-х — 50-х годов куда как превосходила природную суровость Севера. Она смертельным холодом пронизывала души сгребаемых сюда со всей страны людей. Далеко не худших людей. Конструктор Королев, генерал Горбатов, артист Жженов, певец Козин... Она не жалела ни врагов своих, ни преданных ей людей. Даже дальстроевец номер один, тот самый чекист Эдуард Берзин был расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного суда в августе 37-го!
Долгое время вся четвертьвековая политическая деятельность Дальстроя оставалась тайной за семью печатями. Даже «хрущёвская оттепель» в начале шестидесятых так и не открыла многих страниц тех документов, что составлялись и хранились с особыми грифами в специальных архивах. Немногое позволялось и чудом оставшимся в живых свидетелям тех горьких лет. Ослушников же ждала нелёгкая участь изгоев-диссидентов.
Только в последние годы приоткрылась завеса жуткой секретности и стала восстанавливаться прискорбная правда. В канун 60-летия Магадана по инициативе городской администрации вышло в свет мемориальное издание «За нами придут корабли», восстановившее имена нескольких тысяч расстрелянных на Колыме людей и реабилитированных посмертно. Но разве представишь поимённо почти 800 тысяч узников ГУЛАГа, прошедших через «полюс лютости». Чудом оставшихся в живых и мёртвых. И в память им по проекту Эрнста Неизвестного поднялась в Магадане «Маска скорби».
Но есть и другие страницы в истории этого края. Ещё в предвоенные годы Дальстрой обеспечил резкий рост поступления валютного и стратегического металлов, выведя страну на второе место в мире по добыче золота. Из маленького посёлка Магадан превратился в город с довольно развитой инфраструктурой. Сооружение морского порта, судоремонтного завода, электростанции, строительство по первому генеральному плану жилья, объектов образования, здравоохранения и культуры, многие из которых действуют и поныне, — вот материализованные вехи того времени.
Магадан зачастую сравнивают с «Северной Пальмирой», подчёркивая в чем-то его сходство с Петербургом. Так ведь развернулись они на одной параллели, а потому и роднят обоих и белые ночи, и моросящие подолгу дожди, и особый жизненный стиль... Он неспроста здесь такой утвердился. Многие первопроходцы и мастера горного дела прибыли сюда как раз с невских берегов. А сколько питерского народа прошло здесь по конвойным этапам, сколько выпускников ленинградских вузов осело на этой земле! И архитектурный стиль Магадану придали невские зодчие, по чьим проектам велось все городское строительство.
Когда-то все здесь начиналось со строительства культбазы для немногочисленного местного населения. Но вхождение на Север Дальстроя полновластным хозяином круто поменяло такие планы. Хотя и его генералам далеко не чужда была культура. Еще в их бытность появились здесь книжное издательство, музей, музыкально-драматический и кинотеатры. В талантливых мастерах тогда недостатка не было — пароходы с живым грузом исправно ходили. А позже появились и вузы, доросшие до первого в России международного университета. И академические институты сельского хозяйства, золота и редких металлов, биологических проблем Севера...
Уже в предвоенные годы на территории Дальстроя сложились все ныне действующие горнопромышленные районы. Почти на четверть была увеличена добыча золота, в четыре раза — олова...
А потом — война. И уже на другие нужды работала гигантская человеческая машина Дальстроя, добывая металл, уголь, строя новые прииски, рудники, шахты. И ещё — отправляя на фронт добровольцев, тёплые вещи для бойцов, средства на постройку танков и самолётов... И ещё — возвращая из заключения в боевые порядки видных военачальников, конструкторов, учёных, все так же принимая взамен из пароходных трюмов новые партии лагерников.
Это эскадрилью «Комсомолец Дальстроя» называли в войну «поющей», и по команде дважды Героя Советского Союза, почётного гражданина Магадана Виталия Попкова: «В бой идут одни старики!» били «бубновых» немецких асов наши лётчики. Это на танке, построенном на личные средства, освобождал Прибалтику, Польшу, Чехословакию «экипаж машины боевой» магаданцев Александры и Ивана Бойко.
Последующие четыре десятилетия стали и для города, и для всей Колымы качественно новым периодом развития. Отживший свой век Дальстрой уступил место другой системе управления: в 1953 году была образована Магаданская область с входящим в неё Чукотским национальным округом.
Ночной Магадан. Бюст Эдуарду Берзину у здания администрации областиНаступила пора обновления экономического потенциала Крайнего Севера. К Магадану прибавились другие города, появились новые мощные горные комбинаты, заводы, электростанции. Билибинская «атомка» и Колымская ГЭС в буквальном смысле согрели и осветили край белого безмолвия. Где раньше дикий зверь бродил, развернулись хозяйства да благородные угодья, а природные особенности люди стали подчинять своим интересам. Почти миллионное стадо оленей выпасалось на тундровых просторах, на мировой рынок поставлялась пушнина, а естественные нерестилища лососевых дополнили рыбоводные заводы.
Отличительная черта этого времени — комплексное развитие строительства. В структуру главка «Северовостокстрой» входили производственно-строительные объединения, тресты, управления и множество специализированных подразделений. Они возводили гражданские и промышленные объекты не только в городе, но и далеко за его пределами. В пик строительной индустрии весь Магадан представлял собой огромную строительную площадку, и город ежегодно получал свыше 100 тысяч квадратных метров жилья, по несколько школ, детских садов, других объектов соцкультбыта и производственного назначения.
В то время на главной городской площади Магадана был открыт памятник Ленину. Не случайно он был обращён лицом на Север, в ту сторону, где были прииски, где определялось будущее, куда вела Колымская трасса.
Простоял он так почти сорок лет, пока не попортился от времени и не покрылся буро-зелёной плесенью.
В конце восьмидесятых на месте уже снесённой последней Берзинской резиденции поставили многоэтажную коробку для обкома и облисполкома. Рядом возвели и новый памятник вождю, обратив теперь его лицом «с милого севера в сторону южную». «Почему?» — на этот счёт много разных объяснений. Есть даже анекдотичные. Дескать, за Север Ильич спокоен, а вот за всем остальным в России глаз да глаз нужен. Или другое: мол, на фоне брошенного строительства показывает Ленин, куда надо перебираться колымчанам по модной ныне теории перенаселения Севера.
Но это уже дела сегодняшние. И о них наш разговор.

 

 

...И НИЩЕТА КОЛЫМЧАН

Золото, которого за полвека добыли здесь больше двух тысяч тонн, уже становилось лишь составляющей региональной экономики. Биологические ресурсы Охотоморья, шельфовые запасы нефти, новые энергетические источники, громадные запасы серебра, меди, рудного золота и строительных материалов — все это обещало долгую и безбедную жизнь на Севере. Но в стране наступали новые дни. И новые веяния от новых её политиков (хозяев жизни) уже господствовали в северной стратегии государства. Не обошли они и долгой его опоры — и Магадан, и всю Колыму.
Всего лишь суточных визитов на эту землю новых стратегов оказалось достаточно, чтобы вынести ей новый приговор. Рождённая в головах реформаторов теория перенаселения Севера, идея его вахтовой отработки, по существу, мало чем отличалась от пионерного способа освоения территории. Ведь и тогда здесь главенствовали принципы привлечения только нужных людей, хоть и бесконечно долгого, подневольного, но все же временного их пребывания. А посему наверху стали считать лишним развитие здесь социальной инфраструктуры, соблюдение государственных гарантий жизнеобеспечения. И без того далеко не лёгкая жизнь здесь стала на глазах затухать.
Совсем немного потребовалось времени, чтобы опустели целые посёлки, свернулись объекты горняков, транспортников, строителей... Закрылись школы, магазины, больницы. Многие бросали все и уезжали. Кто на материк, кто — в Магадан.
Зона отступления коснулась и города. Едва теплится жизнь на деревообрабатывающем, механическом, домостроительном заводах. Недавно отстроенная швейная фабрика, так и не отметив своего новоселья, превратилась в рыночный павильон. Чуть не пошли по миру предприятия местной перерабатывающей и пищевой промышленности. А крупнейший на Северо-Востоке «Магаданрыбпром» стал-таки банкротом.
Кризисная ситуация больно ударила по людям. Безденежье, безработица, дороговизна... Некогда «длинный» по материковским меркам северный рубль изрядно укоротился. Зато ценники на товарах поражают даже лихое воображение. Как, скажем, вам килограмм свинины за 140 рэ (а на дворе 1999 год) или булка хлеба за 10-15 целковых? То-то, не укусишь! Потому и голодовки, пикеты, забастовки и митинги... Потому и никогда прежде не виданный обход мусорных ящиков неимущими. В прежние времена даже «бичи» и «бомжи» считали зазорным поднять пустую бутылку, а ныне из-за неё до потасовки дело доходит. Дожили!..
Уж не пророческими ли оказались слова, которыми 60 лет назад «Нью-Йорк таймс» встретила появление колымской столицы: «Русские строят мёртвый город! Магадан ждёт участь Доусона!»
Или и впрямь ещё с рождения была уготована городу судьба канадского сородича, погибшего от «золотой лихорадки»? И всему Крайнему Северу — тоже? Ночной Магадан. Автор фото Алексей Гнездилов

 

 

СТАВКА НА САМОРАЗВИТИЕ

По той самой жизни, что устанавливает здесь более высокую, чем на материке, планку выживания и иной волевой порог. Здесь ведь все иначе. Здесь, как у Джека Лондона, во всем приходится рассчитывать только на собственные силы.
Этот принцип вовсе не заимствован лидерами местных властных структур из теории чучхэ. Просто северянам, брошенным в дикую рыночную экономику, не на кого надеяться, кроме как на самих себя, на собственное умение выжить в экстремальных условиях.
Колымский «Клондайк» рухнул вовсе не от золотой лихорадки. Его взорвала «гремучая смесь» действия в одном правовом поле законов частного производства и государственной собственности на его продукцию. Иными словами, жёлтый металл не принадлежал тем, кто его добывал. Потому и пошли золотодобытчики по миру с протянутой рукой. И вся область — тоже.
С восстановления ведущей отрасли, что обеспечивало решение сразу нескольких важных задач, и начала новая губернаторская команда.
Инициируя разработку и принятие Закона о драгметаллах и драгоценных камнях, добились разрушения государственной монополии на покупку металла у добытчиков и превращения его в полноценный рыночный товар.
Создав свой областной Фонддрагмет, впервые устроили запас золота от старателей. Отсюда оно идёт на рынок металлов, возвращаясь в область уже надёжными финансовыми потоками. Для этого, правда, потребовался специальный президентский Указ, которого добивались несколько лет.
Озеро Джека ЛондонаВ рекордные сроки (всего-то за год), построив собственный аффинажный завод, впервые за всю историю Колымы превратили золотой концентрат в мерные слитки с заветным знаком высшей пробы. «Аффинажка» позволит в будущем доводить до товарной кондиции и серебро уникального дукатского месторождения, других горнорудных предприятий. И нет теперь нужды задорого возить драгоценное сырье на переработку в Сибирь или Канаду. Не будет нужды и клянчить для области денег, по которым долгое время буквально ходили, но никак не могли поднять...
Потянув «золотую ниточку», местным властям удалось изменить ситуацию и в других сферах. Сдвинулись с мёртвой точки дела у транспортников, строителей, энергетиков, пищевиков. Стали ощущаться перемены на селе. Появившаяся на прилавках местная продукция если и не вытесняет, то уж во всяком случае, существенно дополняет её привозной ассортимент. Сметана, молоко, творог, капуста, картофель — все это теперь опять из здешних хозяйств идёт к потребителю. Дороговато, правда, но есть. И будет, коль скоро поднимаются на ноги уже совсем было брошенные производства.
А рыба, морепродукты? Это когда ещё было, чтобы так же свободно, без очередей, высокого качества и... по божеским ценам?!
О рыбе, как и о золоте, — особая статья.
Это когда-то в удобные здешние бухты приходили с путины потрёпанные всеми ветрами сейнеры и траулеры. На пирсах гремела музыка, обнимались после долгой разлуки люди, а весь город пропитывался рыбным запахом.
Переход к рынку натворил немало бед и в этой отрасли. Вслед за рухнувшим рыбфлотом на погибель были обречены и его береговые перерабатывающие предприятия. Усть-Магаданский рыбзавод спасла только «приватизация наоборот». Это когда мэрия, выкупив часть акций, по сути, стала муниципальным совладельцем и управленцем предприятия. Городская власть помогла хозяйству средствами, кадрами, предоставила определенные временные льготы.
Говорят: «За морем телушка — полушка, да рубль перевоз». Только точность этой поговорки для колымчан относительна. Ведь все, привезённое на магаданскую землю с «материка» из-за драконовских транспортных тарифов обходится втридорога. Простой пример: уголь, трубы, задвижки, всякую другую всячину для обеспечения коммунальных услуг, в Магадан надо везти издалека. А все «накрутки» приводят к тому, что фактическое содержание одного квадратного метра жилья в городе составляет 34 рубля — в два с лишним раза дороже, чем по общероссийскому нормативу. Отсюда и другое: на затраты ЖКХ расходуется более половины городского бюджета, тогда как в других регионах — 25-30 процентов. Отсюда и тарифы, и цены...
Озеро Джека ЛондонаА вот из-за моря возить беспошлинно было бы куда выгоднее. И деловые связи с зарубежными партнёрами стали б надёжнее, не будь этих таможенных барьеров.
Понимая это, местные стратеги с завидным упорством вынашивали и отстаивали идею придания области статуса особой зоны. На сей раз уже совершенно отличной от зоны дальстроевской. Теперь — особой экономической зоны.
Здесь собственных сил для принятия Госдумой специального закона не хватило. И тогда губернатор поднял на это всех своих коллег в Совете Федерации. С нескольких заходов закон об особой экономической зоне был все же принят, хотя и не обошлось без определенных потерь. А дело в том, что статус особой экономической зоны и новые экономические полномочия получил лишь Магадан, а не вся область. Значит, льготный режим только для жителей города и тех предприятий, что зарегистрированы на его территории?
Только местные законодатели тоже оказались не лыком шиты. Раз, мол, ОЭЗ действует только на территории города, то эту территории и расширим. Сказано — сделано. И теперь уже областным законом «Об изменении административно-территориального устройства Магаданской области» упразднены два близлежащих к городу района, а по площади Магадан в шесть раз превосходит первопрестольную столицу. Знай наших!
Ну а если серьёзно, то такое решение существенно скажется на социально-экономическом развитии всей области. Деловые контакты магаданцев с зарубежными партнёрами уже имеют прочную основу. Она строится на взаимодействии законодателей, компаний, общественных организаций, на контактах населения городов и отдельных людей. Подтверждение тому — побратимство Магадана с городами Америки, Китая, партнёрство во многих делах с провинциями Японии, городами Южной Кореи, вхождение в международную неправительственную организацию Северный Форум. И это хорошие рекомендации для привлечения инвесторов.
Когда-то на окраине России существовали фактории. И богатства северной земли задарма вывозились её заокеанскими соседями. НЭП сегодняшних дней обращает присутствие иностранного капитала в обоюдовыгодное дело.
«Кубака» — пока единственный, реализованный в области и в золотой отрасли всей России крупный инвестиционный проект. 230 миллионов долларов вложили осторожные американцы в освоение месторождения и строительство современного горного комбината. Но, едва начав работать, он стал крупнейшим золотодобытчиком в стране. А ещё — мощным подпитчиком региональной экономики и всех наших бюджетов.
Одна только деталь: в среднем здесь каждый рабочий получает за месячную вахту долларов 700. Каково по российским меркам?
Теперь колымчане вместе с канадцами возрождают уникальное дукатское месторождение серебра. Это новое производство, новые рабочие места и почти триста тонн дорогостоящего металла в год.
Не сглазить бы, у Магадана тоже кое-что на перспективу имеется. Примагаданский морской шельф на нефть ничуть не уступает сахалинскому. Его потенциальные ресурсы оцениваются более чем в 5 млрд тонн в нефтяном эквиваленте, а извлекаемые ресурсы — в объёме 1,5-2 млрд тонн. Такого, по сути, нет больше нигде. Так, может, настанет пора, когда появятся здесь буровые вышки, а северяне примерят ещё и спецовки нефтяников? То-то будет время!
Магадан, 2000 год...Берзин вообще-то хотел устроить столицу совсем в другом месте. Чтоб была она самым сердцем Колымы, он даже подыскал посреди реки чудо-остров, где и стоять бы ей на века. Да судьба распорядилась иначе. Стихия политических репрессий погребла жизнь того человека, а стихийный паводок — тот остров.
А вот Магадан стоит, и стоять будет в центре особой экономической зоны. Дай только Бог, чтобы никогда больше она не стала зоной политических расправ!

 

 

ИЗ ДОСЬЕ ЖУРНАЛА

Садетов Сергей Христофорович, листая свежий выпуск Федерального журнала СЕНАТОР у себя в кабинете в пресс-службе мэрии Магадана.В августе 2018 года ушёл из жизни наш незаменимый коллега Садетов Сергей Христофорович.
Коренной северянин, он пришёл в журналистику по стопам своего отца — старейшего журналиста Магаданской области. Всю свою жизнь он посвятил Колымскому краю, его истории, культуре и людям. Многие годы работал в газетах «Магаданский комсомолец» и «Магаданская правда», был зам. председателя комитета по телевидению и радиовещанию, руководителем информационно-аналитического центра мэрии города Магадана.
Добрый и отзывчивый, обаятельный и интересный собеседник, с огромным жизненным опытом и удивительным творческим мышлением, — он останется в памяти всех, кому довелось с ним работать и общаться. Уходя на пенсию, он переехал несколько лет назад в Санкт-Петербург, где и скончался, оставив у многих в сердцах чувство невосполнимой утраты.
Выражаем глубокие соболезнования родным и близким ушедшего. Скорбим вместе с вами.
Редакция

   
  1. 5
  2. 4
  3. 3
  4. 2
  5. 1

(1 голос, в среднем: 5 из 5)

Материалы на тему